"Леонид Андреев. Полет" - читать интересную книгу автора

"нет" он не любил в разговоре и заменял их спокойной и ласковой улыбкой,
свое мнение высказывал осторожно и нехотя и больше предпочитал слушать
других. Казалось бы, что при этом качестве своем он должен был
представляться товарищам загадочной натурой, человеком скрытным, ушедшим в
свои сокровенные переживания, а выходило почему-то наоборот: все в полку,
кончая молоденькими, только что произведенными подпоручиками, были убеждены,
что знают его насквозь, знают гораздо лучше, чем самих себя. Ибо каждый для
самого себя был только путаницей сложных, меняющихся настроений, неожиданных
мыслей, внезапных переходов, изломов и скачков, а Юрий Михайлович всегда
оставался ровен, спокоен и ясен; и так же ясна, проста и понятна была его
жизнь с красивой, любившей его молоденькой женой. Когда какой-нибудь поручик
проигрывал в карты или в пьяном виде устраивал дебош, после которого стыдно
смотреть даже в зеркало, он непременно шел к Пушкареву посидеть и
образоваться; и, сидя и образуясь понемногу, уже начиная видеть возможность
новой жизни, он с некоторым великодушным сожалением смотрел на Юрия
Михайловича, сравнивал бездны своей души с его ясной плоскостью и думал:
экий ты, брат, ясный! И один шутник пустил было удачную кличку: "Наш
разъясненный"; но, как ни удачна была кличка, долго держаться, при уважении
товарищей к Юрию Михайловичу, она не могла, вскоре перестала возбуждать смех
и позабылась.
И в это солнечное утро Юрий Михайлович был приятно молчалив и ясен, по
обыкновению, разве только особенным светом глаз выдавал свое радостное, все
растущее волнение; и, как всегда это случалось, его видимое и ровное
спокойствие передалось жене, Татьяне Алексеевне, ровным светом зажгло и ее
красивые черные, слишком блестящие глаза, немного по-азиатски приподнятые к
вискам. Еще только недавно она была полна ночного ужаса, ужасных
предчувствий и видений, а теперь, наливая мужу чай и поглядывая через
открытое окно на синее праздничное небо, она никак не могла ни понять, ни
вспомнить, что страшного было в этой сияющей, обращенной кверху, знакомой
глубине. "Глупости, нелепые сны!" - думала она, передавая стакан и с любовью
глядя, чтобы не обжечь, на смуглые, твердые, никогда не дрожащие пальцы
мужа; и вдруг засмеялась, сперва весело, потом даже сердито немного.
- Ты, Юра, просто обманщик, гипнотизер!
Он улыбнулся.
- Почему?
- Просто фальшивый человек - не смейся! Когда я с тобой, мне кажется
тогда, что ничего не может случиться, а ведь это же неправда, ведь всегда
что-нибудь может случиться! Разве можно быть такой спокойной, как я сейчас,
ведь это же неправда, а делаешь это ты. Я вовсе не хочу быть спокойной, это
просто глупо!
И, уже стараясь взволновать себя, вернуться к потерянным ощущениям
страха и беспокойства, она стала припоминать и рассказывать, немного
сочиняя, свои темные сны, но страх не возвращался, и чем глубже было
спокойное внимание Юрия Михайловича, тем явно несообразнее, просто глупее
становились убедительные сны. Точно ребенок, который долго рассказывает
взрослому вздорную, самим сочиненную сказку - и вдруг видит толстые волосы
на бороде, большие, ласковые, внимательные, но безнадежно умные глаза, сразу
обрывает: не хочу больше рассказывать!
- Нет, Юра, ты сегодня еще хуже, чем всегда!
Но еще не отзвучали ласковые слова, как всю ее залило чувство совсем