"Иво Андрич. Елена, женщина, которой нет" - читать интересную книгу автора

прикованный к ней взглядом, не вижу, что-то свое и получить что-то от него
взамен, получить хоть совсем мало, столько, сколько позволяет ночь и
разделившее их расстояние.
Все это я видел одно мгновение, в полутьме, сквозь тень листвы, к тому
же из машины, мчавшейся по широкой и пустынной улице. Я и не подумал
притормозить или остановиться. Наоборот, я словно мимоходом вырвал всю эту
картину из сумерек: пышная крона огромного дерева, тротуар, тусклый фасад
белого дома, а на этом фоне размягченный, по-летнему теплый облик женщины,
которая безрассудно и щедро отдается чему-то, что скрыто вдали, во тьме, - и
унес ее с собой, нажимая на газ, словно вор.
Потом в течение долгих месяцев я носил эту картину в себе. Там
неизменно сохранилось все: роскошный, бурлящий жизнью майский сумрак,
который длится без конца, город в зелени и девушка в белом платье,
раскинувшая руки и устремленная к невидимому собеседнику, - привидение, но
вместе с тем и реальная женщина с юной кровью, дорогим именем и привычками,
которые полностью соответствуют моим. Все тут, со мной, и все это можно и
съесть, и выпить, как вино и фрукты. Но одновременно терзает меня мой голод
и моя жажда, невыносимая до безумия, и нет ни малейшей надежды, что
когда-либо я смогу их чем-нибудь утолить.
Так, счастливейший человек, я разъезжал по свету с самой прекрасной
женщиной, которую можно было видеть лишь в предвечерний час бесконечно
долгого дня моего одинокого лета, исполненного самоотречения.
Только осенью обнаружилось, насколько неглубоки корни моих иллюзий и
как они недолговечны. И не только осенью. Елена исчезала для меня во все
времена года.
Кажется, и путешествия больше не помогают. То, от чего я хочу сбежать,
идет со мной повсюду, раньше, чем я, прибывает к цели моего путешествия,
встречает на вокзале, ведет в гостиницу и сопровождает по городу. А то, что
я тайно, не признаваясь самому себе, хотел бы увидеть, не приходит больше
даже во сне. Елены нет. Путешествия утрачивают для меня свою прелесть и
смысл.
Последняя моя встреча с ней (странная и незабываемая) произошла,
правда, опять-таки во время путешествия.
На скромном пароходике, не задерживаясь подолгу, я посетил несколько
средиземноморских городов. Было так хорошо, что я никак не мог отделаться от
мысли, будто прощаюсь с тем, что называют красотой и богатством мира. Эта
мысль неотступно преследовала меня как навязчивая глухая музыка, подавляющая
все голоса окружающей меня жизни, как незаметная, но неистребимая тень в
залитый солнцем полдень. Прощай, солнце!
В Стамбуле я должен был встретиться с одним земляком. Мы назначили
свидание в большом меховом магазине его друга, армянина. Когда я пришел,
земляка еще не было. Хозяин магазина, смугло-желтый, подточенный болезнью,
но, видимо, живучий мужчина и отличный торговец, был занят. Мне предложили
сесть и подождать. Таким образом, я имел возможность пронаблюдать вблизи,
как демонстрировались меха пышной гречанке, восточной красавице, пришедшей в
сопровождении маленького, намного старше ее мужа. Какой-то серый, почти
незаметный юноша беззвучно подносил целые вороха драгоценных шкурок, от
которых исходило студеное дыхание полумрачного склада. Хозяин самолично брал
их одну за другой, встряхивал, расправлял перед ними, а потом ловко бросал
на пол, простирая точно у ног высокой и полной гречанки, стоявшей в позе