"Иво Андрич. Рассказ о слоне визиря" - читать интересную книгу автора

должен быть человек, нет, не таким! Он должен быть гордым и отважным, никому
не позволять косо посмотреть на себя. Потому что стоит человеку один раз
стерпеть даже малейшую обиду и не вспыхнуть (а он не вспыхивает, так как нет
в нем огня) - и готово дело, каждый может топтать его, не только султан или
визирь, но и его слуги, и слоны, и всякая тварь, вплоть до гниды! И ничего
из этой самой Боснии не получится, пока в ней властвует Джелалутдин. Сегодня
Джелалутдин, а завтра - бог знает кто, еще в тысячу раз хуже его. Нет, надо
эту ржавчину стереть песком, выпрямиться во весь рост и никому не
поддаваться. Никому! Но как? Разве что-нибудь сделаешь с этой чаршией, где и
пяти человек не соберешь, чтобы сказать в лицо визирю одно-единственное
правдивое слово? Ничего, ничего не сделаешь! Так здесь повелось издавна: кто
смел и горд, тот легко и быстро теряет хлеб и свободу, имущество и жизнь, а
тот, кто живет в страхе и перед всеми гнет шею, тот настолько теряет самого
себя, настолько его страх съедает, что жизнь его ничего не стоит. И кому
выпало жить во времена Джелалии, тот должен выбирать одно из двух. Конечно,
тот, кто может выбирать. А кто может выбирать? Да вот хотя бы он сам,
который все это думает. Что он сам может сказать о себе? Он всегда выделялся
храбростью и хвастался, что храбрости его хватит на троих, на десятерых, на
половину Травника, и притом на ту, что храбрее. Хвалили его и другие. И что
же? Прошлой ночью, у костра, он был смелым и сейчас чувствует себя смелым,
но где была его смелость, когда он разговаривал со стражей: ведь у него не
осталось в душе ничего, кроме дикого страха, и ноги с трудом вынесли его
сюда, в гору? Разве из-за этих четырех вероломных лавочников правда
перестала быть правдой и то, что верно, уже неверно? Нет, нет больше горячей
крови и сил ни у Травника, ни у его чаршии. А то, что еще осталось,
растрачивается на шутки, насмешки и лукавство, с помощью которого стараются
перехитрить соседа, обмануть крестьянина и из одного гроша сделать два.
Поэтому они так и живут (думают, что живут!), поэтому и жизнь у них такая
никуда не годная.
Долго думал Алё обо всем этом и о многих других необычных вещах, и все
вопросы так и остались нерешенными, только завели его в тупик.
Очнулся он от своих мыслей, услышав звон колокольчиков стада, которое
пастухи гнали с горы обратно в город. В сумерках он, не торопясь, направился
вниз. И по мере того как он спускался с горы, улетучивались эти беспокойные
мысли, которые завладели им там, наверху, и он снова становился прежним Алё,
человеком из чаршии, всегда готовым посмеяться и пошутить. И с каждым шагом
росло все более определенное желание отомстить за свой позор всем торговцам,
проучить их за пустые похвальбы и за трусость так, как они того заслужили. И
от этой мысли лицо его снова растягивалось в прежнюю озорную усмешку.
Стараясь незаметно, боковыми улочками добраться до своего дома, он
обдумывал, как бы отомстить чаршии и всласть поиздеваться над всеми.
Жена и дети встретили его со слезами радости, которые приходят после
невыносимой тревоги. Он хорошо поужинал, еще лучше выспался и на другой
день, когда вышел из дому, в голове у него не осталось и следа от вчерашних
мучительных мыслей, но зато был обдуманный во всех подробностях рассказ о
посещении конака и о свидании с визирем.
Когда люди в чаршии накануне открыли свои лавки, они сразу заметили,
что лавка Алё Казаза закрыта. Вскоре стало известно, что Тосун-ага вернулся
ни жив ни мертв и что Алё в окружении стражников исчез в конаке. Одни,
озабоченные, бросали из своих дверей незаметные взгляды на его лавку, другие