"Иво Андрич. Времена Аники" - читать интересную книгу автора

болезненное и страдальческое. И только налитые кровью глаза, когда он их
открывал, смотрели на мир мутным бессмысленным взглядом. Все до единого его
жалели. Женщины плакали. Власти находились в замешательстве. Пробовали
развязать его, но он тут же бросался бежать. Так связанным его и переправили
в Сараево. Тут, в большой больнице на Ковачичах, в полутемной клетушке он
прожил еще десять лет, не сознавая ни себя, ни окружающего.
С несчастным отцом Вуядином род Порубовичей угас. Добрунский приход
занял человек со стороны. Отца Вуядина забыли прежде, чем он скончался в
сараевской больнице. По селам вспоминали о нем лишь изредка, когда к слову
придется. ("Это было тем летом, когда поп Вуядин рассудком помрачился...") В
городе трагическая судьба Вуядина произвела более сильное впечатление, и о
ней еще долго потом толковали и думали. Она поражала чудовищной
невероятностью, и в сострадании к участи священника крылась известная доля
невольного страха за себя и своих близких. Каждый бессознательно старался
найти причину и разгадку беды, постигшей попа, и тем успокоить свою душу и
отогнать черные мысли. Но сколько ни бились в торговых рядах, отыскивая в
жизни попа Вуядина что-нибудь особенное и из ряда вон выходящее, - придумать
ничего не могли. Жизнь попа Вуядина представала перед ними простой и
необъяснимой: невеселый ребенок, замкнутый юноша, незадачливый муж. Но
наконец и в городе стало бледнеть воспоминание о нем и его страданиях, но
прежде, чем кануть в забвение и исчезнуть совсем, оно всколыхнуло в памяти
другие печальные события из давно прошедших времен. Частые упоминания
семейства Порубовичей привели не только к деду и отцу попа Вуядина, но и
дальше, к его прадеду, некогда известному добрунскому протопопу Мелентию, а
от него и к временам Аники.
Мулла Ибрахим Кука первым вспомнил об Анике. Он любил напускать на себя
ученый и глубокомысленный вид, хотя на самом деле был праздным и добродушным
невеждой, живущим за счет авторитета и достояния своего деда, славного
мутевелия муллы Мехмеда, человека ученого и мудрого, достигшего ста и одного
года. В книгах и сочинениях, оставшихся после муллы Мехмеда, было и
несколько пожелтевших тетрадок с его собственными записями о том, что
происходило в городе, и о том, что, как он слышал, делалось в мире. Здесь
отмечались наводнения, недороды, близкие и далекие войны, затмения Солнца и
Луны, чудесные небесные знаки и явления и прочие события, возмущавшие
спокойствие города и его обитателей. Наряду с сообщением, что в некоем
немецком городе родился дьявол, что его заключили в бутылку не больше пяди и
что толпы народа имели возможность его видеть, была запись об одном
христианском генерале по имени Буонапарт, вторгшемся в пределы Египта с
безумным намерением воевать с султаном. А несколькими страницами дальше
после сообщения о возмутившейся в белградском пашалуке райе, сбитой с пути
истинного гнусными подстрекателями, шла запись следующего содержания:
"В тот самый год загуляла в городе одна девка, неверная (убей господь
всех гяуров!), и в такую силу вошла в своей мерзости, что на всю округу
прогремела. Уйма народу у нее перебывала, всяких - и молодых, и старых, и
несчетно зеленых юнцов она перепортила. И власть и закон на колени
поставила. Но и ей пришло возмездие, и пала она под карающей рукой. И снова
воцарился мир в городе и вспомнили люди заветы божьи".
Мулла Ибрахим прочитал в лавке эту запись, и стали старейшины
вспоминать слышанные в детстве рассказы своих прадедов; так и обновились в
памяти людском давно забытые времена Аники.