"А.Андреев. Этнография" - читать интересную книгу автора

него была тушеная картошка. Принес горшок, поставил на стол. Подал мне хлеб
и нож. Так подал, что я принялся его резать. Сходил за ложками, солью и
зеленым луком, который я тут же почистил. И все это не прекращая говорить,
как бы между делом.
Только когда он замолчал, я понял, что говорил он для того, чтобы я
понял: когда просьба естественна и естественно высказана, человек не ощущает
ее помехой своим делам или чем-то, что дорого стоит. Просто человек захотел
есть, и его надо кормить.
Почему же я ощущал себя так неловко, когда хотел попросить еды? Да
разве только еды? Почему нам так трудно просить людей о чем угодно?
Да потому, что кроме того, о чем мы говорим словами, мы просим их
всегда еще о чем-то, о какой-то услуге. И достаточно дорогой в
психологическом смысле услуге.
Почему мне было так трудно попросить поесть? Да потому, что, приходя в
гости, я полностью теряю хозяина в себе. Теперь я гость, а хозяин тот - к
кому я пришел. И значит, он должен меня кормить. И когда я нарезаю крутые
виражи, вроде: А как насчет немножко перекусить? - я на самом деле прошу
другого человека оказать мне услугу и меня покормить. То есть поработать на
меня, поприслуживать мне. И еще кучу всего сверх этого.
Я не могу поесть сам, а уж тем более в чужом доме покормить хозяина!
Как только это до меня дошло, Степаныч замолчал. Он всегда очень хорошо
видел, когда во мне происходили смены и приходило осознавание или понимание.
Потом улыбнулся и сказал:
- Председатель, он на то и председатель, чтобы седать пред. Он и
говорит от имени народа, потому что перед ним сидит. Вот так вот выставляет
перед собой заставку, она толковая, пускай болтает. Слюней по углам
напускают, слюни говорят! - это он имел в виду сказку, где Василиса
премудрая, сбегая от Морского царя, три раза плюет в углы избы, а потом
слюнки разговаривают с царскими слугами и тянут время, пока беглецы
спасаются. - Сопли здесь, а человек далеко. Так и наш председатель слюней
напускает, не придерешься. Его же нет! Умные сопли от лица народа, ими всю
избу завесить можно, если уметь. И ведь все о большом, о хорошем!
Искренность - она в мелочах. Она - просто голые стены и никаких слюней!
Впоследствии уже следующий мой учитель, которого все звали Дядькой,
сказал мне, что эти умные говорящие слюни можно назвать Толковином. Это
такое пространство сознания, где ты хранишь умные слова и выражения. Когда
тебе чего-то хочется, оно рвется из тебя чистым желанием без слов, но
проходит через пространство разума, где облекается в слова. В простые и
прямые.
Однако твои умные советчики не могут позволить тебе выглядеть таким
простым и понятным. Больно прост - за дурака сойдешь. Они перехватывают
простые слова и отправляют их в пространство Толковина. И Толковин тут же
переводит их на другой язык. На язык кого-то из умных людей, кого ты
встречал в жизни. И из тебя выходят те же слова, но в переводе. И это уже
есть ложь! А ты - опущен, потому что не можешь принять себя без украшений.
Без прикрас ты плох и гадок - вот что ты думаешь про себя. Иначе зачем тебе
себя украшать?! Это значит, что ты ненавидишь себя, а заодно и всех
остальных, кто заставил тебя себя ненавидеть. Вот это и есть естество
неискреннего человека.
Переводчика-толковина нужно научиться видеть. После этого нужно