"А.Андреев. Этнография" - читать интересную книгу автора

научиться задавать себе вопросы: зачем ты приукрашаешь то, что говоришь.
Почему тебе нельзя просто говорить то, что есть. Однажды он исчезнет, потому
что тебе больше не нужно будет прятать себя.

Глава 5. Дядька. Как начиналась для меня Наука думать

Ранней, ранней весной 1986 года я приехал к тете Шуре и узнал, что
Степаныч ушел.
- Иди к Дядьке, - сказал она, - пройдешь напрямки. На Клязьме лед еще
должен быть.
Странное предложение. От моей деревни до Клязьмы этой километров
десять-пятнадцать лесами по снегу. А там еще неизвестно, есть лед или его
нет. Я предпочел пойти дорогой в обход и топал целый день. Пришел уже в
темноте, усталый и голодный, а из-за этого еще и без сил сдерживаться.
Дядька меня узнал, мы виделись у Степаныча раза три. Тетя Нюра,
Дядькина жена, сразу же стала меня кормить и поить горячим. Я разомлел, мы
сели с Дядькой, и я вдруг взгрустнул о Степаныче. Наверное, я рассчитывал,
что у Дядьки должно быть тоскливо на душе из-за того, что ушел его лучший
друг.
Но я успел сказать только:
- Как Степаныча жалко...
- Хватит врать, - тут же оборвал меня Дядька.
Глаза у меня распахнулись, а уши зашевелились. Это явный признак того,
что душа чует опасность и не знает, как себя вести, а потому усиливает
способность к восприятию. Передо мной было явно что-то новое и неведомое. И
точно, в Дядьке не было ни капельки ожидаемых расстройства и сожаления.
- Это ты себя жалеешь. Как ты теперь дальше без него жить будешь.
У меня мелькнул набор тех мыслей, которые я мог высказать. Что-то
вроде: мог бы жить и жить человек, - и еще, что еще много пользы мог бы
принести... И тут же вопрос: кому пользы? Мне? Конечно, мне. Не колхозу же.
- Ну, да, - кивнул я. - Я чувствую, что многому не доучился у него.
- Да полно тебе, - опять осадил меня Дядька, - ты же все видел.
- Ну, видеть-то я видел, - хмыкнул я, и у меня даже голова задергалась
от этой усмешки, Степаныч такие вещи показывал, что я теперь хорошо знаю,
почему колдунов боялись.
- Ну, понял тебя, - ответил Дядька. - Это ты в себе сомневаешься.
Забудь. Был Степаныч, не было совсем, для тебя никакой разницы. Как ты сам
считаешь, Степанычу твоя жалость нужна или работа? Даже если бы ты не видел
ничего, а просто тебе кто-то сказал. Или пришла мысль: могу вот такое чудо
сотворить. Все! Этого достаточно. У тебя есть ты. И ты умеешь думать. Больше
ничего не нужно! Только научись думать.
Я у меня был и раньше, но я бы никогда не додумался и никогда бы не
решился учиться тому, чему учил Степаныч. И уж, конечно же, я бы никогда сам
этому не научился, не повези мне в жизни с учителями. И вообще получение
настоящих знаний - это такое везение, даже получение просто настоящего
толчка к учебе...
Я сидел и думал что-то подобное. Даже не думал, как-то бессловесно
осознавал. Глядя при этом на Дядьку. И вдруг меня поразила мысль, что он
действительно какой-то не такой, неведомый, что ли... И совсем не как
привычные мне люди.