"Павел Андреев. Двенадцать рассказов" - читать интересную книгу автора

Так он стал Пулей. Многие, прилетевшие на одном с ним самолете, были
все еще мифами, бесами, индейцами, парагвайцами, желудками, черепами,
духами, червями. Многие из них уже потеряли свои имена, так и не заработав
новых....
Гун погиб от нашей дымовой мины из Василька. Группа попала в задницу в
зеленке. Духи принялись нас плотно окучивать. Гун через арык умудрился
протащить группу к находившимся в окружении. Плотность огня с обеих сторон
была очень высокой. Вытаскивать раненых приходилось в паузах между залпами
минбатареи, пристрелявшей русло арыка и отсекавшей своими минами духов,
которые лезли в эту щель между полупопиями Аллаха, словно мухи на дерьмо.
Гун провел уже три группы туда и обратно, когда молодой из минбатареи,
случайно задев спуск, дал залп из Василька по пристрелянному арыку, по руслу
которого Гун выводил группу.
Их накрыло этим залпом. Троих сильно посекло осколками. Двое,
следовавших за Гуном, получили ожоги от дымовой мины, попавшей точно в
основание черепа Гуна, сильно опалив его тело и оторвав ему голову. Гуна
вынесли на руках вместе с его головой. Молодого, из минбатареи, чудом
удалось спасти от самосуда. В тот день у многих из бригады жизнь разделилась
на две половины: до того и после того.
На внутренней стороне берета Гуна, хранившемся в ротной каптерке в
ящике из под гранат, вместе с другими его личными вещами, была надпись: Я
REX ВДВ, а не кусок гудрона!.
Я, часто вспоминая Гуна, много думал о том, что я видел на той дурацкой
войне и о том, что видел и пережил после, отлеживая бока на госпитальной
койке, натирая культи убогими протезами, выпивая литры водки с контуженными
братьями-интернационалистами, выслушивая сожаления от тех, кто там не был.
Гун собрал нас всех в кучу, сделав из нас специалистов, а одного из нас
просто асом на этой войне. Он научил нас многому, до остального мы дошли
сами. Он лишил нас веры в бессмертие и избавил от иллюзии безнаказанности
зла. Мы поняли, что оружием может быть простой карандаш, удар которым может
подарить вам вульгарный перитонит. И лишь расторопность местных санитаров
будет залогом благополучного исхода.
Уже там, каждый из нас понял, что оружие дает тебе право фактической
мощи над местными кишлаками, которые ты можешь снести одним залпом. В
частном случае, ты легко можешь столкнуться с ситуацией, когда ты будешь
полностью владеть правом казнить или миловать пойманного тобой духа. И
никого нисколько не удивит, если ты выйдешь за рамки раз или два, просто,
чтобы убедиться, удастся тебе это или нет? И если ты это сделаешь, ты
обязательно подсознательно будешь потом стремиться расширить пределы своего
могущества, пока не натолкнешься на крепкую стену, границу, установленную
твоей судьбой, которая одна лишь способна заставить тебя остановиться.
Судьба это как пуля снайпера. Ты живешь пока она летит. Как только ты
попадаешь на прицел ты уже не принадлежишь себе до конца. В знак
предупреждения ты начинаешь получать мелкие неприятности. Затем, не вняв
предупреждениям, ты натыкаешься на прочную стену, которая дает только один
выбор либо жить в установленных стеной границах, спрятавшись от
предназначенной тебе судьбой пули, либо преодолеть стену и умереть
свободным. Главное - вовремя понять, что ты уже достиг своей стены, познал
предел дозволенного, предел своего могущества.
Восемьдесят из ста, прибывших в бригаду, достигают этой черты и не