"Леонид Андреев. Океан (пьеса)" - читать интересную книгу автора

развязанной веревки, как бы не свернулась она петлей.
Но, следуя какому-то неуловимому движению или взгляду Хаггарта, Мариетт
подходит к матросу и распутывает узлы. И снова все молча смотрят на ее
склоненную, тревожную голову. Потом переводят глаза на Хаггарта - как
смотрели прежде на кораблик, так теперь на него.
И сам он позабыл об игрушке - словно очнувшись, обводит взором рыбаков,
долго глядит на темную занавеску.
Аббат. Хаггарт, это тебя я спрашиваю. Кто принес тело Филиппа?
Хаггарт. Я. Это я принес его и посадил у двери, головой к двери, лицом
к морю.
Это было трудно, так как он все падал. Но это сделал я.
Аббат. Зачем ты сделал так?
Хаггарт. Не знаю, наверное. Я слыхал, что у Филиппа есть мать, старуха
и я подумал, что так будет приятнее им обоим - и ему и матери.
Аббат (сдержанно). Ты смеешься над нами?
Хаггарт. Нет. Почему ты думаешь, что я смеюсь? Мне совсем не смешно,
как и вам.
Это он, Филипп, сделал кораблик?
Никто не отвечает. Мариетт говорит, вставая и через стол наклоняясь к
Хаггарту:
- Ты не сказал ли так, Хаггарт: мой бедный мальчик! Я убил тебя, потому
что должен был убить, а теперь я отнесу тебя к матери, мой милый мальчик.
- Это очень печальные слова. Кто подсказал их тебе, Мариетт? -
удивленно спрашивает Хаггарт.
- Я слышала их. И не сказал ли ты дальше: мать, вот я принес тебе
твоего сына и у твоей двери посадил его: возьми твоего мальчика, мать.
Хаггарт молчит.
- Не знаю, - с горечью гудит аббат: - не знаю, у нас никто не убивает,
и мы не знаем, как это делается. Может быть, так и надо: убить и убитого
принести к порогу матери... Ты что смотришь на меня, рожа?
Хорре (грубо). И - по-моему - его надо было бросить в море. Ваш Хаггарт
с ума сошел, я давно говорю это.
Вдруг старый Десфосо кричит при гуле одобрения остальных:
- Ты молчи! Его мы отправим в город, а тебя сами повесим, как кошку,
хоть ты и не убивал.
- Тише, старик, тише! - останавливает аббат, пока Хорре с молчаливым
презрением смотрит поверх голов. - Хаггарт, я спрашиваю тебя: за что ты
отнял жизнь у Филиппа? Она была ему нужна, как тебе твоя.
Хаггарт. Он был женихом Мариетт - и...
Аббат. Ну?
Хаггарт. И... Не хочу говорить. Зачем вы раньше не спросили, пока он
был жив?
Теперь я убил его.
- Но... - говорит аббат и в тяжелом голосе его звучит мольба: - может
быть, ты уже раскаиваешься, Хаггарт? Ты славный человек, Гарт, я тебя
знаю, ты трезвый не можешь обидеть и мухи. Может быть, ты хлебнул лишнего,
это бывает с молодыми людьми, и Филипп что-нибудь сказал тебе, а ты...
- Нет.
- Нет? Ну, нет, так нет - верно, дети? А может быть, на тебя что-нибудь
нашло, ведь это тоже бывает с людьми: вдруг найдет на человека красный