"Пол и Карен Андерсон. Галльские ведьмы ("Короли Иса" #2) " - читать интересную книгу автора

римский манер. Правда, прическа у него исанская: длинные волосы собраны на
затылке в хвост... Грациллоний обуздал разброд в мыслях; должно быть,
Максим подразумевает его приверженность Митре - ведь посвященным клеймят
лоб. Но метка давно истаяла, ее почти не различить, и потом, митраисты -
верные слуги империи.
- Можешь отвечать, - разрешил император. Грациллоний расправил плечи.
- Мой господин, я не пользовался колдовством. Я понятия не имею, как
это делается. Команд... императору известно о моей вере и о том, что она
возбраняет магию. Да, жители Иса не верят в Христа. Мое положение не
позволяло мне пренебрегать местными обрядами. Я просил помощи у всех, кто
мог мне эту помощь оказать, но помощь мне требовалась против варваров,
угрожавших Риму. Что же касается Сена, острова Сена, я не должен был
всходить на него, но моя жена - одна из моих жен - умирала... - к горлу
подкатил комок, глаза защипало.
- Возможно, ты говоришь правду, - изрек Максим; в его тоне как будто
звучало сочувствие. - Мы доверяли тебе и потому поручили ответственное
задание. Но если даже ты честен, твоими устами говорит обольстивший тебя
враг рода человеческого. Мы должны выяснить, насколько глубоко угнездилась
в тебе скверна. Хвала Господу, что процесс Присциллиана подходит к концу и
у нас нашлось время заняться тобой. Мы много думали о тебе, Грациллоний,
доблестно служивший Риму, и о благополучии Рима. Мы будем молиться о твоем
очищении от скверны и от том, чтобы ты узрел Божественный свет. - Внезапно
голос императора обрел памятную по былым годам силу. - Если ты по-прежнему
солдат, подчиняйся приказам!
Он отдал распоряжения, и легионеры повели Грациллония прочь.


IV

Рано утром его вывели из камеры, в которой он провел бессонную ночь. В
полутемном коридоре ему встретился отряд стражников, конвоировавший
истощенного седовласого мужчину, взор которого был устремлен в некое
незримое пространство. За ним плелись четверо других мужчин, женщина
средних лет и юноша со скованными руками, все в грязных, порванных одеждах,
от которых разило, как из выгребной ямы. Судя по их виду, в тюрьме им
пришлось несладко, однако они пытались хриплыми голосами петь какой-то
гимн.
- Ересиарх и его ученики, - прошептал один из конвоиров Грациллония. -
Повели на казнь родимых. Гляди, приятель, как бы тебе не оказаться
следующим.
В камере для допросов царил полумрак, в котором смутно угадывались
фрески на стенах, изображавшие мучения грешников в христианском аду. Свет
падал на стол с аккуратно разложенными пыточными инструментами. Ни дать ни
взять товар ремесленника, выставленный на продажу... Все было каким-то
неправдоподобным, кроме пронизывающего холода. Центуриона ожидали двое:
первый - худощавый, в длинном, до пят облачении, второй мускулистый, в
короткой тунике. Они безразлично поглядели на заключенного. Внезапно
Грациллоний расслышал сквозь звон в ушах:
- ...Повелением императора. Признайся, и этот допрос будет
единственным. Иначе мы вынуждены будем применить к тебе самые суровые меры.