"Анар. Шестой этаж пятиэтажного дома" - читать интересную книгу автора

требования родителям, вернее, маме, потому что с отцом у него были более
сдержанные отношения, хотя в конечном счете расплачиваться приходилось отцу.
И легкость, с которой удовлетворялись все его большие или малые прихоти, не
смягчала его досадливо-высокомерного отношения к родителям, а, наоборот,
усугубляла это отношение. Даже ничем не ограниченная щедрость родителей к
единственному чаду вызывала в нем скорее ироническую усмешку, чем
благодарность. "Что ж, я не пьяница, не картежник, не бездельник и не
лентяй", - думал он о себе, искренне полагая, что отсутствие этих пороков
уже есть огромное достоинство и чуть ли не милость родителям. И так же
искренне он не считал себя избалованным профессорским сынком, а лишь
мимоходом признавал, что просто ему повезло чуть больше, чем многим его
друзьям и сверстникам. Особенно когда отец, правда после нескольких
настойчивых просьб, обращенных лично к нему (и, конечно, не без ходатайства
мамы), купил Зауру, только что окончившему институт, "Москвич"- мечту всей
его юношеской поры.
В те годы Заур встречался с похожей на русалку девушкой Таней,
чемпионкой республики по парусному спорту. Мать, которая непостижимым
образом всегда все знала о его увлечениях, относилась к этой связи хотя и не
вполне одобрительно, но довольно-таки терпимо. Причем она всегда почему-то
говорила о Тане не в единственном числе: "Опять твои Таньки-Маньки звонили".
"Таньки-Маньки"- это и была Таня, которая вдруг неожиданно уехала во
Львов и навсегда ушла из жизни Заура. Он вспоминал о ней редко, но всегда с
легким, весенним чувством, и как только всплывал в памяти ее образ, синие
глаза и длинные распущенные волосы, тотчас в сознании возникали большие
белые паруса, несущиеся наперегонки по синим волнам.
Все, чего достиг отец Заура, профессор геологии Меджид Зейналлы, он
достиг сам, в трудной и долгой жизненной борьбе. Приехав в тридцатые годы из
глухой деревушки, с тремя рублями в кармане единственных брюк, Меджид
побывал и разнорабочим на нефтяных промыслах, и грузчиком в порту, даже
помощником повара в столовой, одновременно занимаясь на вечернем рабфаке. Не
обладая особыми дарованиями, с помощью одной лишь настырности и
фантастического упорства, он через семь лет окончил университет и уехал в
Ленинград в аспирантуру. Вернувшись в тридцать шестом году в Баку кандидатом
наук, он женился на машинистке института, в котором стал работать, коренной
бакинке, переселился к жене, в собственный, доставшийся еще от деда дом в
нагорной части города. Дом был двухэтажный, верхний этаж сдавался жильцам, а
в двух комнатах на первом этаже Меджид с женой Зивяр-ханум, тещей и
свояченицами прожил почти полгода, пока через год не получил одну из
освободившихся квартир в центре, в которой они и жили до сегодняшнего дня.
Потом была война, и Меджид Зейналлы, лейтенант артиллерии, провел почти
год на фронте, после двух ранений был доставлен в Баку (незадолго до того
родился Заур), а после выздоровления с группой специалистов-геологов
командирован в Иран, где и прослужил до окончания войны. Из Ирана он привез
лакированные туфли и шоколад (что запомнилось Зауру больше, чем все
остальное из привезенного отцом). После войны Меджид Зейналлы защитил
докторскую диссертацию, стал заведующим кафедрой в крупном вузе и получил
орден.
В гадании Тахмины одно было правдой: с годами Заур становился мягче. Он
стал добрее к родителям, в его отношении к ним оставалось все меньше
корысти. И хотя время от времени он бросал матери фразы, вроде: "Ничего,