"Анар. Шестой этаж пятиэтажного дома" - читать интересную книгу автора

случайно встречались, но то ли из-за летнего сезона - поры отпусков, то ли
из-за чего другого, но за это время связи его с друзьями настолько ослабли,
что он не мог вообразить, кто же звонит ему в столь поздний час.
- Алло, - сказал он вполголоса, подняв трубку.
Послышался шум и невнятный говор какого-то людного и гулкого
пространства, а затем далекий, еле слышный голос, но Заур сразу узнал его и
замер.
- Это я, Зауричек, - сказала Тахмина. - Извини, что я так поздно. Ты
можешь говорить?
- Да, конечно, - сказал он, с трудом унимая волнение.
- Я весь день моталась и не смогла позвонить тебе... - Голос
прерывался, отдельные слова терялись в раздражающем сцеплении и скрежете
проводов, но он четко улавливал смысл. - Звоню из аэропорта. Через полчаса
улетаю. Только вот сейчас удалось позвонить тебе. - Он молча слушал, не
отвечая. - Ты слышишь меня, Заур? Я поздравляю тебя. Я ведь помню - завтра
день твоего рождения. Я даже подарок тебе купила. Завтра тебе передадут. -
Она говорила торопливо, как бы боясь, что вот-вот связь прервется и она не
сможет сказать самого главного. Это очень скромный подарок, но он всегда
будет с тобой, чтобы ты всегда помнил обо мне. Завтра передадут, - еще раз
добавила она. - Медина, моя соседка, занесет тебе на работу... Как будто все
это было так важно.
- Спасибо, - сказал Заур. - А куда ты летишь и зачем? - наконец
заговорил он, отметив, что голоса на кухне смолкли и там прислушиваются к
его словам.
- В Москву, - весело ответила Тахмина. - Завтра из Москвы будут
передавать программу нашего телевидения. Буду вести я. Если, конечно, долечу
и не разобьюсь.
- Ну-ну, - сказал Заур и хотел добавить еще что-то, но она быстро
перебила:
- Завтра обязательно посмотри в половине десятого. Увидишь меня! -
Потом торопливо добавила: - Ну, есть, Зауричек, уже объявили посадку и наши
машут мне рукой...
Он хотел представить себе тех, кого она называла "нашими" - дикторы,
актеры, режиссеры, - и представил, как все они веселой толпой, не
обремененные ничем, кроме легких чемоданов, идут, остря и смеясь, к выходу
на летное поле, усеянное разноцветными сигнальными огнями, к большому
ночному лайнеру, у трапа которого аккуратненькая стюардесса, включив ручной
фонарик, проверяет билеты и паспорта, и представил, что вот и Тахмина через
минуту присоединится к ним и переключится на другой ритм и другие заботы, на
другое течение чувств и мыслей - полет, Москва, передача - и забудет, что
завтра, нет, уже сегодня, день его рождения. Ему было чуть больно от этого,
хотя и приятно, что в последний момент она вспомнила-таки о нем. Впрочем,
может быть, она сделала это для кого-то другого, чтобы возбудить в нем, в
этом другом, ревность, и расставляет этому другому сети, и он, Заур, лишь
разменная монета в ее игре, и ласковые слова, сказанные ему, Зауру, на самом
деле связаны с иной целью, предназначены для ушей другого... Но он быстро
отогнал это подозрение, потому что слишком сильно было ощущение радости,
ворвавшееся в него с ее голосом, звонком, за которым слышались все голоса
ночного аэропорта и стояло ощущение полета в ясном звездном небе и ощущение
свежей прохладной Москвы.