"Анатолий Ананьев. Танки идут ромбом (про войну)" - читать интересную книгу автора

все время ни слова генерала - командующего Шестой гвардейской армией.
Тому, что Володин видел и слышал, что происходило на позициях его взвода,
он придавал особое значение. Он был уверен, что совершалось что-то
большое, чего он ждал много лет и что наконец настало (так думал он и
тогда, когда впервые надел погоны младшего лейтенанта, и когда приехал на
фронт, и когда получил на погоны вторую звездочку, но сейчас, именно
сейчас совершалось главное); теперь все должно измениться, он будет
другим, и он уже чувствовал себя тем другим - вдруг повзрослевшим; и этот
маленький участок обороны, который занимали бойцы его взвода,
представлялся ему самым ответственным, где будет решаться судьба фронта,
судьба России; было немного страшно сознавать это, но вместе с тем это-то
и радовало его и возбуждало фантазию. Хотелось, чтобы командующий как
можно дольше пробыл на позициях взвода, но Ватутин закончил разговор и
собрался уходить, только ожидал командарма Шестой гвардейской, который все
еще рассматривал в бинокль белгородские высоты и стал что-то пояснять
майору Гриве, и Володин тревожно оглядывался то на командарма Шестой, то
на Ватутина, молча наблюдавшего за тем, как Табола выбивал о каблук
трубку. Наконец командарм передал бинокль Гриве, и все - командующий
фронтом, генералы и офицеры - двинулись вдоль траншеи к стадиону. Лишь
капитан Пашенцев задержался на позициях. Он подошел к Володину, и тот
вздрогнул, неожиданно увидев перед собой командира роты. Как и тогда,
после рапорта, Пашенцев крепко стиснул руку лейтенанту. Уже отходя, сказал:
- Ловушки ройте сразу, сейчас.
- Ловушки? - переспросил Володин.
- Танколовушки... Разве вы не слышали?
- Слышал, - поспешно подтвердил Володин и смутился, заметив недоверчивый
взгляд капитана.
Что подумал Пашенцев - понял ли, что командир взвода сказал неправду, или
об этом у него только промелькнула догадка; но Володину показалось, что
капитан все понял и оттого посмотрел так недоверчиво. Это отрезвило
Володина, и он, стыдясь, шагнул было вслед за капитаном, но тут же
остановился. Провел ладонью по лбу и ощутил липкий и холодный пот. Только
теперь он заметил, что весь взмок. Рубаха прилипла к телу. Ныли все еще
напряженно приподнятые, занемевшие плечи. Но не это волновало Володина -
ловушки для танков нужно рыть и, конечно, не наобум. Придется обращаться к
Пашенцеву, расспрашивать по телефону. Он с грустью посмотрел на уже
пересекавших стадион генералов и офицеров: вместе с ними удалялось то
торжественное, что всколыхнуло Володина и навсегда запечатлелось в его
душе, и возвращалось то земное, скучное, как всегда бывает 'при затяжной
обороне, повторяющееся изо дня в день и до тошноты надоевшее: то же сухое
горячее солнце, те же серые сыпучие стены траншеи, та же фронтовая
"тишина", ложные тревоги и разговоры о скором немецком наступлении.



ГЛАВА ШЕСТАЯ


В то время как Володин переживал торжественные минуты встречи с
командующим фронтом, боец его взвода Саввушкин, которого считали погибшим