"Песах Амнуэль. Девятый день творения" - читать интересную книгу автора

- Совершенно неважно, что ты думаешь, - нетерпеливо сказал Шмулик.
- А тогда зачем ты все это мне излагаешь?
Шмулик допил кофе и заглянул на дно чашечки, будто хотел прочитать
свою судьбу по кофейной гуще.
- Я хочу, - сказал он, помолчав, - чтобы ты составил мне компанию.
Одному страшновато.
- Компанию - в чем?
- Видишь ли, Песах, я собираюсь восстановить полный текст Торы. А
потом прочитать заново тексты второго и третьего уровней. И тогда буду
знать обо всем, что случится на много лет вперед.


Я хотел отказаться. Не столько даже потому, что боялся потонуть в
виртуальном болоте, сколько потому, что не видел в предложении Шмулика
никакого смысла. Тора есть Тора, больше трех тысяч лет она неизменна, и
совершенно ясно, что в ее тексте попросту нет мест, куда можно было бы
вставить слово без ущерба для содержания. Не говоря уж о кощунственности
самой этой идеи. Я действительно хотел отказаться. Я не оправдываюсь - но
каждый, кто был знаком со Шмуэлем Дорманом, подтвердит: если Шмулику
пришла в голову идея, нет способа заставить его от этой идеи отказаться.


Мы отправились в ту же ночь. Мне лично хотелось спать, но Шмулик
утверждал, что именно такое полусонное состояние, когда "врата мозга"
раскрываются для сновидений, лучше всего подходит для путешествия по
виртуальной реальности, создаваемой компьютерными программами.
В лаборатории были машины девятого поколения, без шлемных приводов.
Это очень удобно - я лег на мягкое ложе (матрац фирмы Аминах с
ортопедическим устройством), рядом пристроился Шмулик, сказал "ввод
шесть-один-три", и мы отправились.
Был текст, и мы были в этом тексте, и слова "Вначале сотворил Господь
небо и землю" сказаны были твердо и однозначно, и не было никаких
сомнений, что так и происходило почти шесть еврейских тысячелетий тому
назад. Шесть тысячелетий, вместивших двадцать миллиардов лет реального
времени. Первый, второй... шестой день Творения - мы со Шмуликом
прочувствовали их на себе. Нас опалял жар, нас остужал ночной мороз, мы
видели первый дождь, а потом на мертвой Земле появились рыбы и гады, и
животные, и птицы. И ни единое слово не было изменено компьютером, и я
подумал, что ничего и не будет изменено или добавлено, и пора
возвращаться, потому что многое можно подвергать сомнению, но есть вещи,
которые...
Кончился День шестой, "и закончил Бог к седьмому дню работу Свою,
которую Он делал..." Настал первый в истории Вселенной шабат и... Я
почувствовал, что мир вокруг меня изменился. Сгустился воздух, я не мог
пошевелить руками, но главное - я не мог раскрыть рта, чтобы попросить
Шмулика выпустить меня из компьютерной реальности, которая физически
давила на мысли.
"И увидел Господь дела людей на много поколений вперед, и вот
гордыней обуяны люди, возомнили о себе..." Слова шли, как мне казалось, не
из компьютерной вязкой чащобы, а из моего же подсознания; вероятно, так и