"Александр Амфитеатров. Женское нестроение" - читать интересную книгу автора

вашего удовольствiя, либо служанка, трудящаяся на васъ по домашней части. Вы
не бьете ее, какъ били ваши предки, - да вЪдь и язычникъ-римлянинъ жены
своей не билъ и обращался съ нею изысканно вЪжливо, въ то же время не
считая, однако, ее за полнаго человЪка. Быть можетъ, она даже властвуетъ
надъ вами, но властвуетъ не силою нравственнаго права "матери семейства", а
по тому же закону, по которому васъ подчиняетъ себЪ излюбленная прихоть,
пришедшаяся по вкусу игрушка. Въ обществахъ, гдЪ семейныя права женщины
стоятъ высоко, былъ бы немыслимъ тотъ настойчивый вопль о свободЪ развода,
что гуломъ идегь по всЪмъ государствамъ Европы и громче всего едва-ли не y
насъ въ Россiи, то тяготЪнiе къ гражданскому браку, что замЪчается
положительно во всЪхъ слояхъ, слагающихъ современную жизнь. Мужчины исписали
сотни томовъ въ улику женъ, бросающихъ мужей своихъ, какъ перчатки, женъ -
безсердечныхъ разорительницъ, кокотокъ семейнаго очага. Есть такiя,
множество ихъ, и правильно ихъ описываютъ. Но, правильно описывая, забываютъ
ту истину, что не растетъ пшеница на незасЪянномъ полЪ... Мы вытЪснили изъ
обихода нашего жену-мать, - такъ нечего и плакаться, что семейныя поля
покрываются волчцами и тернiями, пламя домашняго очага гаснетъ, и, во мракЪ
и холодЪ бездЪтныхъ и малодЪтныхъ супружествъ, бЪснуется отъ бездЪлья
жена-кокотка, которая не заправская кокотка потому только, что - подходящаго
случая покуда не выпало. A выпадетъ случай, - и станетъ, ничто же сумняшеся
и никого не жалЪя.
Мы создали вопросъ о женскомъ трудЪ и женской равноправности? Но
опять - не условная ли это ложь? Не вопросъ ли это, поставленный въ
пространствЪ, даже безъ особыхъ старанiй объ отвЪтЪ? Ъвы! Если бы имЪлся
хоть намекъ на послЪднiй, исчезла бы сама собою и добрая половина вопроса о
проституцiи. Не думайте, что я стану говорить жалкiя слова и рисовать
избитыя сентиментальныя картины, какъ бЪдная, но честная дЪвушка тщетно
искала работы, чуть не умерла съ голоду, чуть не утопилась отъ безработицы и
желанiя остаться бЪдною, но честною, и какъ, все-таки, жажда жизни взяла
свое и бросила ее въ гнусное лоно порока. Все это бываетъ, все это очень
жалостно, но дЪло-то не въ томъ. Это - исключенiя, это - аристократiя
падшихъ, это - орнаментъ порока, а суть-то - въ общей ихъ массЪ и
заманчивомъ общемъ правилЪ, ею властно руководящемъ. Властность же и
заманчивость этого правила заключаются въ томъ, что въ нашемъ
высококультурномъ обществЪ ни одинъ изъ видовъ честнаго труда, доступныхъ
женщинЪ, не даетъ такого щедраго, быстраго и легкаго заработка, какъ злЪйшiй
врагъ женскаго труда - развратъ. Награждая женщину самостоятельнымъ трудомъ,
мы говоримъ ей чрезвычайно много красивыхъ словъ о сладости честно
заработаннаго куска, затЪмъ любезно предлагаемъ:
- И вотъ вамъ, душенька, прелестная каторга: за 15 рублей въ мЪсяцъ вы
будете работать ровно 15 часовъ въ сутки... Сколько счастья!
Всюду, пока, женскiй трудъ - отбросъ мужского, черная, кропотливая и
мучительно скучная работа, которой мы, мужчины, не беремъ по лЪни,
высокомЪрiю и потому, что есть возможность свалить ее на женскiя плечи, за
гроши, какiе мужчинЪ получать "даже непристойно". Это - вездЪ: въ банкахъ,
въ папиросныхъ мастерскихъ, въ библiотекахъ, въ магазинахъ, на фабрикахъ, иа
телеграфЪ, на полевой уборкЪ - всюду, отъ малаго до большого, гдЪ трудъ
мужской мЪшается съ трудомъ женскимъ.
Требуется съ женщины много, платится мало. Диво ли, что соблазнъ болЪе
сладкой и сытой жизни отбиваетъ ее отъ труда и бросаетъ въ разрядъ