"Александр Амфитеатров. Женское нестроение" - читать интересную книгу автора

размЪры талантовъ, и симпатiю публики, и взгляды, - намъ, женщинамъ, чтобы
жить литературою, наравнЪ съ мужчинами, надо имЪть вшестеро, всемеро
сильнЪйшую производительность, энергiю, устойчивость труда. Васъ въ
состоянiи прокормить уже часъ работы въ сутки, трудиться больше - ваша
добрая воля, a я, если не буду гнуть спивы надъ писъменнымъ столомъ съ утра
до вечера, такъ и сыта не буду. Какъ же, при такихъ условiяхъ, не развестись
женскому литературному made in Germany.
Соглашаясь съ замЪчанiями К. В., я, однако, указалъ ей на дорого
оплачиваемый трудъ нЪкоторыхъ русскихъ женщинъ-писательницъ, напр.,
Смирновой, Микуличъ, произведенiя которыхъ отнюдь не подходятъ и подъ
уровень made in Germany.
- Да это не профессiоналки, это гастролерши, - возразила Назарьева, -
онЪ пишутъ полтора раза въ годъ и не отъ литературы получаютъ главныя
средства къ жизни. Ахъ, если бы я имЪла возможность прожить нЪсколько лЪтъ,
не нуждаясь въ литературномъ заработкЪ, разсматривая его, лишь какъ прибавку
къ доходу! ПовЪрьте, что и я сумЪла бы отшлифовать нЪсколько повЪстей и
разсказовъ, послЪ которыхъ строка моя ужъ, конечно, не въ пятачокъ бы
цЪнилась. Вы посмотрите: какъ много изъ насъ, женщинъ, блистательно
начинаютъ, и какъ мало хорошо продолжаютъ и кончаютъ. Это потому, что
обыкновенно начинаемъ-то мы еще спокойными, сытыми дилеттантками, либо съ
жалованьемъ супруга, либо съ попечительными папашею и мамашею за спиною, a
продолжать-то и кончать приходится уже нищими профессiоналками, трепещущими
за кусокъ хлЪба, изнывающими въ роковой конкурренцiи и между собою, и съ
мужскимъ трудомъ. Дама-писательница! дама-романистка! Сколько насмЪшекъ,
сколько обиднаго снисхожденiя!.. Тяжело, A. В.! И - что удивительнаго, если
многiя изъ насъ на корню вянутъ, a бываютъ и такiя, что, стараясь облегчить
себЪ трудъ, перерабатываются въ авантюристокъ печати, плагiаторшъ подъ
шумокъ и т. д. Виновны, но заслуживаютъ снисхожденiя. Не будемъ называть
именъ, но одна изъ моихъ коллегъ, напр., чуть не половину раз сказовъ
Мопассана передЪлала на русскiе нравы подъ своимъ именемъ. Переутомленная
голова не работаетъ, сюжетовъ нЪтъ, a Ъсть надо, и башмаки рваные: достань
двадцать рублей, откуда хочешь, - стало быть, четыреста строкъ хоть роди да
подай. Ну, и пошла переряживать "Mademoiselle Fifi" въ "Поручика Фифкина", a
"Maison Tellier" въ "Заведенiе купчихи Телкиной". Снесетъ эти лохмотья въ
какое-нибудь журнальное захолустье поневЪжественнЪе, - точно перекрашенную
собаку на рынокъ сведетъ. Получитъ деньги, - рада. A напечатаютъ разсказъ, -
трясется недЪли двЪ, ни жива, ни мертва: уличатъ въ плагiатЪ или нЪтъ?
Господи! помоги, чтобы не уличили!.. Вотъ какой проклятый хлЪбъ! А Ю. -
Капитолина Валерьяновна назвала очень извЪстное имя, - какiя художественныя
вещи привезла она съ собою, когда только что появилась въ ПетербургЪ изъ
провинцiи! ВЪдь ей Салтыковъ рукоплескалъ, Михайловскiй пророчилъ, что она
русскою iоржъ-Зандъ будетъ. И что же теперь? Выбрасывала-выбрасывала строки,
какъ машина, и дописалась до того, что даже русскую грамоту позабыла, слогъ
потеряла, пишетъ: "Проходя мимо деревни, острые глаза незнакомца обрЪли въ
расщелинЪ мЪстности прелестную голубоглазую блондинку съ черными, какъ
смоль, волосами"...
Надо отдать справедливость самой К. В.: при всемъ ужасномъ, каторжномъ,
можно сказать, многописанiи своемъ, она сберегла и слогъ, и технику
сочинительства - въ гораздо большей мЪрЪ, чЪмъ большинство ея товарокъ по
ремеслу. Недостатками ея работъ были вялый, шаблонный объективизмъ,