"Андрей Амальрик. СССР и Запад в одной лодке (сборник статей)" - читать интересную книгу автора

Боровск.
Через два с половиной часа мы въехали в пригород Калуги: по обочинам
замелькали маленькие деревянные дома. Левый сосед снова заговорил: клевета,
интервью, собираем материал, вас ждет судьба Ковалева - я это вам
гарантирую, третий срок - пойдете на особый режим, довольно с вами
по-хорошему разговаривали. Заговорил так убедительно, что я уже подумал, что
действительно привезли в Калугу за третьим сроком - зачем же еще им меня
сюда везти? Говорил ли он это по своей инициативе или ему поручено было меня
пугать - не знаю. Если специально его выбрали для этого, то удачно, потому
что мерзкий запах, исходивший от него при каждом слове, очень усиливал
впечатление.
Шофер снова не знал дорогу, с трудом выехали на центральную улицу.
Сосед справа сказал: "В Калуге музей космонавтики хороший, теперь вот Андрей
Алексеевич сможет посмотреть". "Как же я его посмотрю, - ответил я, - когда,
по словам гражданина Чернова, я буду сидеть на особом режиме".
- Себя хоть пожалейте, Андрей Алексеевич, - сказал, выходя и предлагая
мне выйти, сосед справа, таким тоном, что нас, мол, не жалеете, заставляете
по ночам работать, пожалейте хоть себя.
Прождав в холле УВД десять минут, я снова был усажен в машину и,
наконец, доставлен в райотдел милиции на окраине Калуги.
- Выкладывай вещи, деньги! - вместо всякого приветствия сказал дежурный
офицер. Мои похитители стояли в дверях с безразличным видом.
- Я хотел бы узнать, за что я задержан и почему привезен сюда.
- Откуда я знаю, - ответил лейтенант, - придет завтра начальник, у него
спроси.
Так же равнодушно я был обыскан - отобрали бумажник, записную книжку,
очки, часы, шарф и кошелек, - отведен в туалет, и сержант распахнул дверь
камеры.
Человек пятнадцать, большей частью пьяных, лежали и сидели на грязном
полу. Казалось, некуда даже ступить. Запах был нестерпимый, кто-то уже
помочился в угол. Через зарешеченное окно без стекла, выходившее в комнату
дежурного, проникало немного воздуха, через окно я увидел, как похитители
принялись потрошить мою записную книжку. Удивило меня, что мне не предложили
подписать какой-нибудь протокол и даже опись изъятых вещей.
С трудом подвинув двух спящих, я разложил дубленку и прилег на полу. У
одного из сокамерников не отобрали часы: было шесть утра. Он сказал, что
начальник придет около десяти.
Я лежал, закрыв глаза, но заснуть не мог. Открываю: какая-то страшная
рожа передо мной, щетинистая, морщинистая, грязная, вся в синяках, в крови,
дышит перегаром. Кто-то матерится бессмысленно, кто-то кричит во сне,
размахивает руками. Часам к восьми все начали просыпаться, рассаживаясь по
узким лавкам вдоль стен. Один только, с опухшим лицом, без пальто и шапки
продолжал лежать на полу. Он, собственно, и попал сюда за то, что хотел
спьяну снять пальто с кого-то: на улице было довольно морозно, а куда он
свое дел - не знаю.
К тому, что меня привезли из Москвы, все отнеслись без интереса. Сидели
хмурые, с похмелья, ожидая суд и расправу. Многие попали за драку, некоторых
жены посадили. Сидело много и просто пьяниц. Один, к моему удивлению, тут же
выпил собственную мочу, чтобы от него не пахло. Остальные одобрили это. Все
почти были здесь уже не первый раз. Просились у дежурного сержанта в туалет,