"Жоржи Амаду. Свет в туннеле (Подполье свободы, ч.2) ("Каменная стена" #1) " - читать интересную книгу автора

- Шопел? Ваш брат, Сисеро, может быть врагом коммунизма, но он, по
крайней мере, говорит, что думает. Шопел же способен вам пообещать, чего вы
у него просите, и тут же пойти и донести на вас полиции. Это самый
вероломный человек на свете.
- Да, этот толстяк - отвратительная личность, - подтвердил Маркос. - Вы
знаете, я сооружаю ансамбль зданий для Лузитанского* колониального банка.
Так вот на днях мне пришлось обедать с комендадором Фариа, португальским
миллионером, директором банка, и с Шопелом - они очень дружат между собой. И
что же? В течение всего обеда толстяк пытался вызвать меня на разговор о
политике, пока я не разозлился и не начал защищать Россию, которую он
поносил: Цель Шопела была очевидна: скомпрометировать меня перед Фариа. И
все это сопровождалось изъявлениями восторга моим талантом архитектора. Вот
каков этот субъект! Только комендадор не обратил внимания на его происки: он
осоловел после обеда, потому что ел, как лошадь.
______________
* Лузитанский - португальский. В бразильской литературе иногда
употребляется древнее латинское наименование Португалии - Лузитания.

После долгого обсуждения они остановили свой выбор на Эрмесе Резенде.
Социолог только недавно возвратился из Европы, где он занимался, по словам
газет, научно-исследовательской работой. Эрмес был известен как антифашист,
его даже причисляли к левым элементам; сам он заявлял о себе, что он -
социалист, и если и не скрывал своих разногласий с коммунистами, то, во
всяком случае, никогда не нападал на них в своих публичных выступлениях. В
то же время говорили, что он находится в превосходных отношениях с Варгасом,
и шли толки о его кандидатуре на пост ректора Бразильского университета.
Кроме того, он был другом и Сисеро и Маркоса. Последнему он даже некогда
посвятил большую статью, полную восхищения его архитектурным творчеством. Он
был - это не подлежало сомнению - самым подходящим человеком для того, чтобы
пойти к Жетулио и добиться от него прекращения пыток.
Маркос пытался было возражать, но не против кандидатуры Эрмеса Резенде,
а против самой попытки - действовать через одно лицо. Он все же предпочел
бы, как форму протеста, сбор подписей под обращением - пусть даже таких
подписей набралось бы немного. Они могли бы этот документ направить Варгасу.
Посредничество же Эрмеса Резенде имело для него унизительный привкус
просьбы, не соответствующей непреклонной позиции арестованных. Но Сисеро
доказывал ему, что этот способ имеет больше всего шансов на успех. Ведь
сейчас самое важное - добиться прекращения зверского обращения с
арестованными товарищами, заставить умолкнуть ночные вопли Жозефы, спасти ее
от поругания. Мануэла с этим согласилась.
- Сисеро прав, Маркос. Чтобы покончить с этими истязаниями, всякий
способ хорош. Мне кажется, я не смогу больше спокойно спать, зная, что эта
женщина находится в тюрьме и подвергается таким надругательствам... И при
ней ребенок... Боже мой!..
Эрмес Резенде имел обыкновение бывать в одной крупной столичной книжной
лавке, куда его многочисленные почитатели стекались, чтобы наслаждаться его
беседой. В это время - между четырьмя и шестью часами пополудни - там
собиралось много писателей и деятелей искусства.
Подобные визиты писателей в крупные книжные магазины являлись в Рио
старинной традицией, установившейся еще во времена Машадо де Ассиза* и