"Жоржи Амаду. Свет в туннеле (Подполье свободы, ч.2) ("Каменная стена" #1) " - читать интересную книгу автора

- Придется учиться английскому, в наше время без него нельзя обойтись.
Французский больше ничего не стоит; не понимаю, почему его еще заставляют
учить в наших школах. Ведь теперь всё, даже моды, приходит к нам из
Соединенных Штатов... Возьму себе учителя.
Шопел принялся защищать французский язык. Он напомнил, что это язык, на
котором пишет Андрэ Жид, но ни Сузана, ни Пауло не стали слушать поэта; их
внимание обратилось к Резенде, который в это время заговорил, приводя
глубокомысленные соображения о психологических и социологических влияниях
сухого закона на формирование характера североамериканцев и на развитие
цивилизации янки. Советник посольства, сорокалетний облысевший господин в
очках с толстыми стеклами, покачиванием головы выражал свое одобрение словам
Эрмеса.
Воцарилось всеобщее восхищенное молчание. Как будто все присутствующие
на этом обеде, который Коста-Вале давал в честь мистера Джона Б. Карлтона -
представителя североамериканских капиталов в "Акционерном обществе долины
реки Салгадо", - как будто все присутствующие демонстрировали перед
гостями-гринго в качестве образца бразильской культуры этого блестящего по
своему интеллекту Эрмеса, превосходно говорящего по-английски и в
совершенстве знающего жизнь Соединенных Штатов. Эрмес привел ряд цитат в
подтверждение своего тезиса о том, что сухой закон, со всеми его
последствиями, сформировал и закалил североамериканский характер.
Только сам мистер Джон Б. Карлтон, казалось, не был особенно
заинтересован пространными научными рассуждениями Эрмеса. Он использовал это
время, чтобы жадно поглощать стоявшие перед ним на столе яства. И Мариэта,
хотя на губах у нее застыла улыбка восхищения, совсем не слушала аргументов,
которые приводил Эрмес в подтверждение своей теории. Она перевела взгляд с
сидевшего рядом с ней миллионера на Пауло. Хотя на лице у него было
выражение напряженного внимания, оно все равно не утратило своего обычного
скучающего выражения. Недаром он сказал на днях, что ему до последней
степени наскучила эта "ужасающая монотонность бразильской жизни, способная
убить скукой самую скуку". Для Мариэты это было ударом. Назначение Артура на
пост министра юстиции и последовавший за этим перевод Пауло из Итамарати
начальником кабинета отца казались Мариэте достаточной гарантией, что
молодой человек останется в Бразилии.
Однако Пауло, приехав в Рио, заявил, что сразу же после свадьбы он
будет добиваться должности секретаря бразильского посольства в Париже. В
Итамарати он получил повышение, и при помощи отца-министра и покровительстве
комендадоры мог быть уверен, что добьется назначения. Для Мариэты это
сообщение явилось более чем неожиданной и неприятной новостью - оно
прозвучало для нее смертным приговором. Она уже привыкла распоряжаться своим
возлюбленным и сама выработала план его дальнейшей жизни после свадьбы,
которая должна была состояться в январе будущего года: медовый месяц в
Буэнос-Айресе; наем роскошной квартиры в Копакабане, пока еще не готов дом в
Гавее, строящийся комендадорой для племянницы и ее мужа. Мариэта считала,
что этим опасность отъезда Пауло совершенно устранена. Она даже
рассчитывала, что с течением времени заставит его окончательно расстаться со
службой в Итамарати и посвятить себя управлению предприятиями комендадоры.
Таким образом она навсегда бы сохранила его в Сан-Пауло, около себя. Она еще
не говорила на эту тему с Пауло - считала, что подходящий момент еще не
наступил. Мариэта отложила этот разговор до того времени, когда Артур