"Жоржи Амаду. Необычайная кончина Кинкаса Сгинь Вода (Новелла, Старые моряки #1)" - читать интересную книгу автора

Отасилия, в черном платье с кружевами, с пронзительным взглядом и сурово
поджатыми губами. Торговец долго вглядывался в ее кислую физиономию:
- Нет, она не из тех, что обманывают мужей... Наоборот, это был, как
видно, крепкий орешек... Святая женщина. Даже не верится...


III


Когда Ванда вошла в каморку Кинкаса, несколько обитателей Ладейры
стояли вокруг койки и глазели на покойника. Торговец сообщил шепотом:
- Это его дочь. У него ведь есть дочь, зять, брат и сестра. Приличные
люди. Зять - чиновник, живет на Итапажипе. Один из лучших домов...
Они пропустили ее вперед и с любопытством ожидали трогательного
зрелища: дочь, обливаясь слезами, бросится на труп отца, обнимая его,
может быть, даже рыдая. Кинкас Сгинь Вода лежал на койке в старых,
заплатанных штанах, в рваной рубашке и широченном засаленном жилете. Он
улыбался, как бы забавляясь.
Ванда стояла неподвижно и смотрела на небритое лицо старика, на его
грязные руки, на палец, вылезающий из дырявого носка. Она не в силах была
разразиться рыданиями. Слез больше не было, довольно она пролила их в
прежние годы, когда делала безуспешные попытки вернуть отца домой. Ванда
стояла и смотрела на труп, красная от стыда.
Вид у покойника и вправду был весьма непрезентабельный: бродяга
бродягой, умерший внезапно, - ни благопристойности, ни внушительности. И
при этом он еще цинично усмехался, конечно, он смеялся над нею, над
Леонардо, над всей семьей. Труп для анатомического театра, таких
отправляют на полицейском катафалке в университет, где на них практикуются
студенты-медики, а потом их зарывают без холма, без креста, без надписи.
Кинкас Сгинь Вода, пьяница, скандалист и игрок, не имевший ни семьи, ни
дома, лежал мертвый, и вокруг него не видно было цветов, не слышно молитв.
Ничего общего с Жоакимом Соаресом да Кунья, благообразным чиновником
налоговой конторы, вышедшим на пенсию после двадцати пяти лет безупречной
и честной службы, образцовым супругом, которому каждый, сняв шляпу, спешил
пожать руку!
В пятьдесят лет покинуть семью, дом, старых знакомых, привычный уклад
жизни и начать скитаться по улицам - грязным, обросшим, пьянствовать в
дешевых кабаках, посещать публичные дома, жить в сырой конуре, спать на
жестком топчане! Ванда не находила этому объяснения. Когда умерла Отасилия
- Кинкас даже по поводу такого важного события не согласился увидеться с
родственниками, - Ванда с мужем не раз говорила о поступке отца, пытаясь
понять, в чем дело.
Кинкас не был помешан, а если и был, то не настолько, чтобы помещать
его в сумасшедший дом, - врачи пришли на этот счет к единодушному мнению.
Чем же тогда объяснить его поведение?
Но теперь все позади, конец многолетнему кошмару, тяготевшему над
семьей, стерто пятно с их имени.
Ванда унаследовала от матери известный практицизм, способность быстро
принимать и выполнять решения.
Разглядывая покойника, эту отвратительную карикатуру на отца, она