"Генрих Альтов(Альтшуллер). Творчество как точная наука " - читать интересную книгу автора

психологических заболеваний и гениальности, об особом составе крови у
изобретателей и т. д. И лишь в XX веке на смену этим взглядам постепенно
пришло убеждение, что творческие задатки есть почти у всех людей.
Психологи стали экспериментировать с простыми задачами. Особенно
интересные работы были выполнены К. Дункером и Л. Секеем [5]. Выяснилось,
что испытуемые решают задачи перебором вариантов, что многое при этом
зависит от предшествующего опыта, что каждый рассмотренный вариант
перестраивает представление о задаче и т. д. Однако это не пояснило главной
проблемы: каким образом некоторым изобретателям удается малым числом проб
решать задачи, заведомо требующие большого числа проб?
Ответить на этот вопрос психология творчества не может и по сей день. В
сущности с 30-40-х годов не получено никаких принципиально новых
результатов.
Почему же психологи упорно экспериментируют с простыми задачами и
головоломками и не исследуют процесс реального творчества при решении
сложных задач? Психолог Н. П. Линькова [6] справедливо отмечает, что такое
исследование наталкивается на практически неодолимые трудности. Творческий
процесс растянут во времени; начиная наблюдение, исследователь не может быть
уверен, что "подопытный изобретатель" решит задачу хотя бы за 5 или 10 лет.
Да и само наблюдение нарушает чистоту эксперимента: чем подробнее психолог
расспрашивает изобретателя, тем больше он узнает о ходе его мыслей, но тем
сильнее вопросы влияют на этот ход мыслей, меняя и искажая его. Хотя
творческий процесс длится очень долго, само решение появляется внезапно,
часто в виде мгновенного "озарения". Тут просто невозможно о чем-то
расспрашивать. Да и вообще данные, сообщаемые изобретателем, могут не
отражать истинного хода мыслей. Еще в 20-х годах философ И. И. Лапшин писал:
"Весьма любопытно отметить умышленное стремление даровитых ученых,
обладающих глубоким знанием своего предмета и наделенных чуткостью и
проницательностью, выдавать перед профанами свой дар за мистическую
интуицию, дарованную небом свыше" [7, т. 2, с. 125-126].
Для многих психологов идея управления творчеством и по сей день звучит
нисколько не реальнее, чем идея управления движением звезд: в лучшем
случае - дело очень далекого будущего, а может быть, и нечто вообще
неосуществимое. И психологи предпочитают изучать творчество со стороны,
ограничиваясь опытами с головоломками или несложными шахматными задачами.
Теория шахматной игры создавалась в результате накопления и анализа
очень большого числа сложных реальных партий. Такой путь возможен и в
изучении изобретательского творчества. Надо прежде всего собрать и
исследовать большое число описаний изобретений. Но если шахматные записи в
какой-то мере отражают ход мыслей шахматистов, то в описаниях изобретений
зафиксирован только итог работы. Прийдется реконструировать ход мыслей
изобретателя, а для этого надо самому уметь решать трудные задачи из
различных областей техники.
В основе шахматного анализа лежит стремление понять, чем игра
гроссмейстера отличается от игры обычного шахматиста. Понять гроссмейстера
подчас может только равный ему по силе шахматист. Психологу, рискнувшему
углубиться в изучение процесса решения сложных изобретательских задач,
пришлось бы самому решать задачи на высоком уровне. Это трудно, и психологи
пытаются понять изобретательское творчество, не решая изобретательских
задач. Лишь изредка в опытах используются задачи, похожие на