"Марджори Аллингхэм. Смерть в Галерее" - читать интересную книгу автора

3

Кафе "Ройял" было совершенно пустынным. Фрэнсис помешивала ложечкой
пломбир с орехами и старалась сосредоточиться. В два часа она решила, что
Филд вполне соответствует ее представлениям об идеальном мужчине. Значит,
когда он писал ее портрет, он был моложе, чем ей казалось. Тогда ему было
двадцать пять, сейчас - тридцать два, и за прошедшие семь лет он не слишком
изменился. У него красивое лицо, с тонкими, почти аскетическими чертами. В
темных волосах еще не было седины, и его сильные руки были большими и
нежными, как у мальчишки.
- Что там у вас происходит? - спросил он буднично и очень удивился,
заметив, что она старательно избегает его взгляда.
- Что ты имеешь в виду? - ответила она вопросом на вопрос. Он
пошевелился, и она почувствовала, что он улыбнулся, а уголки его губ слегка
подрагивают.
- Ты не хочешь об этом говорить. Ну, хорошо. Я все понял по выражению
твоего лица. Извини. Поговорим о чем-нибудь другом.
- Неужели ты что-то заметил? - Он улыбнулся, и она поняла, что вопрос
прозвучал глупо.
- Конечно, - сказал он. - Или муж Филлиды, или этот огненно-рыжий
нахлебник воткнули перочинный нож в одну из моих лучших картин. Может быть,
тебе кажется, что все это пустяки, но твой папа совсем по-другому относился
к картинам, выставленным для продажи. Или, пока я по божьей воле шатался по
миру, настолько изменились времена и нравы? Возможно, я ошибаюсь, но мне
показалось, что у тебя тоже дела идут не слишком хорошо. Моя дорогая
девочка, ты определенно ждешь от меня помощи и зашиты. И это очень
трогательно. И не извиняйся, потому что мне самому это нравится. Ведь моя
собственная юность уже умчалась, обвитая виноградной лозой, под
романтические трели. Но не беспокойся. Ты можешь не раскрывать мне леденящую
кровь семейную тайну, если тебе не хочется. Но уж если ты решишься, то вот
он я, бодрый, здоровый, страшно надежный и готовый на все. Что случилось?
Этот рыжий бездельник имеет на Роберта какой-то компромат?
- Ты имеешь в виду шантаж? - Наконец, слово было произнесено и теперь
уже не казалось таким страшным.
- Ну, я не знаю, - тон его был изысканно небрежным. - Я не думаю, что
Роберт собственноручно резал полотно. Но если один прикрывает другого с
такой беззаветной преданностью, можно подумать что угодно. Это наносит
страшный вред делам. Вообще-то в жизни я удивительно беспечный человек, даже
для художника. Но даже для меня это чересчур. Ты понимаешь, о чем я?
Фрэнсис бросила на него быстрый взгляд. Его тон слегка изменился, и она
застала его врасплох. В его темных глазах за улыбкой пряталась ярость. Он
жестом остановил поток ее извинений.
- Не нужно, моя дорогая, - сказал он. - Дело не в тебе и не в твоем
старике. Что-то явно не так с этими двумя типами, и я просто размышлял, что
бы это могло быть. Только и всего. Или есть что-то еще?
Он спросил об этом так легко. Сегодня Фрэнсис уже предприняла одну
безуспешную попытку выговориться, но сейчас в его лице она нашла
благодарного слушателя. Она рассказала ему обо всем: описала маленький
неприятный инцидент с разбитой китайской вазой в античном зале, ужасную
историю со специальным каталогом, предназначенным исключительно для