"Светлана Аллилуева. Книга для внучек" - читать интересную книгу автора

архипелага, сидеть в прекрасном саду аббатства на острове Треско, забыв обо
всем на земле.
Однако по возвращении в Кембридж я обнаружила, что сын не провел своего
отпуска на Черном море, как он обычно делал, а пробыл все это время в
больнице. На мои вопросы он отвечал уклончиво, что только еще больше меня
взволновало. Что-то было очень серьезное с его здоровьем - фотография только
подтверждала это. Я любила старые фото 1967 года - Кати и Оси, - сделанные
фотокорреспондентами в Моск-


35

ве, и они всегда стояли в моей комнате. Теперь они говорили, укоряли,
кричали на меня. Подсознательно готовясь принять мысль о возможности поехать
в СССР я написала Олиной тетке в Калифорнию, спрашивая ее, возьмет ли она на
себя полную ответственность за племянницу если со мною случится что-либо
неожиданное. Моей первой мыслью было не брать Олю с собой.
Но ответ мне ничем не помог. В отличие от своего порывистого,
искреннего брата, его сестра всегда подолгу обдумывала каждый шаг и слово,
нередко советуясь с адвокатом. Теперь она просила, чтобы я предоставила ей
письмо от врача, характеризующее мое состояние здоровья: была ли
действительно какая-то серьезная опасность?.. Я вдруг совершенно разъярилась
на весь американский образ жизни и мышления - такой деловой, такой
бессердечный, - как казалось мне в этот момент. Не могла же я сказать ей,
что вдруг смогу поехать в СССР!
Смогу?.. Теперь надо было подумать об этом всерьез.

* * *

В интервью, данном в 1984 году в Англии "Обзерверу", я постаралась без
обиняков сказать, как непереносима стала мне разлука с детьми и теперь уже -
двумя внуками. Мне хотелось, чтобы публика поняла, как это важно для меня.
Но репортер нажимала больше на политику и пропаганду, на все то, что она
считала важным в моей жизни... Статья была длинной, сумбурной и совершенно
не отражала (как это всегда бывает) реальностей моей жизни. Хотя она и
приводила дословно мои слова, в общем контексте статьи невозможно было
уловить этой ноты.
Позже мне часто думалось, что, если бы мы жили в США, мы обе не
испытывали бы такого чувства оторванности, которое наполняло нас в Англии.
Здесь мы были чужестранцы, эмигранты, резиденты. Никому и в голову не
приходило считать меня американкой - хотя я уже шесть лет имела американское
гражданство, и в Америке я была "одной из нас" уже давно. Даже Ольгу здесь
считали какой-то полурусской эмигранткой, хотя она все еще не знала ни слова
по-


36

русски и продолжала во всем вести себя, как американская девочка.
В Америке вас немедленно включают в общую жизнь, и вы становитесь