"Светлана Аллилуева. Книга для внучек" - читать интересную книгу автора

теперь настаивать, чтобы ее оставили заниматься дома!
Другая школа принимала ее с распростертыми объятиями, но там ученики
совсем не говорили по-английски, и учителя также. "Ничего! - сказала
радостно директорша, - у нас тут вьетнамские дети поступают, ни словечка не
знают, а смотришь, через полгода - уже заговорили!" Я сказала, что спасибо,
нет, мы лучше не будем экспериментировать.
В третьей школе за Олю так серьезно ухватились директор и завуч, что
пришлось с ними повоевать. Очевидно, они поняли инструкции и пожелания
сверху и решили, что справятся с задачей. Завуч с металлическими глазами и
хорошим знанием английского так напугала Олю всем своим тоном холодного
учителя (этого она до тех пор еще не видела), что Оля начала умолять меня не
посылать ее туда. Я и не собиралась посылать ее в эту показушную школу, куда
приводили каждого иностранного гостя, чтобы посмотреть советских ребят,
немного упражнявшихся в английском языке. Тут и Олю будут показывать как
достопримечательность - смотрите, мол, как мы ее быстро перевоспитали! Нет,
несмотря на бассейн для плавания - редкость в советской школе неслыханная -
сюда-то уж она никогда не пойдет, решила я.
А в другой школе вышел курьез: Олю отправили осматривать классы вместе
с девочкой из Австралии, учившейся тут и свободно говорившей по-английски.
Когда они вернулись, я заметила веселые искорки в ее глазах. "Все хорошо*",
сказала она на вопросы учительниц. Дома Оля рассказывала мне совсем иное.
"Знаешь, эту девочку родители привезли сюда еще ребенком. Теперь она
только и мечтает окончить школу, стать переводчицей, выйти замуж за
иностранного туриста и уехать с ним отсюда!" Оля была взволнована такой
неожидан-


46

ной храбростью и предприимчивостью. А мне казалось: как это
трогательно, что девочка захотела предупредить Олю и не стала ей лгать.
Я заверила Олю, что ее ни в коем случае никто не станет насильно
посылать в школу, но что ей придется начать учить русский язык. На это у нее
не было возражения. Главное - нужно было немедленно же занять ее работой,
тогда она погрузилась бы в полезную деятельность, а это только содействует
положительному отношению к жизни. Сказать по правде, я не подозревала, что
через тридцать лет после смерти Сталина политические страсти вокруг его
имени все еще так накалены (даже больше, чем раньше) и что моя Оля окажется
жертвой борьбы вокруг его имени.
Мы старались тем временем повидать как можно больше родичей и друзей -
чтобы хоть как-то загладить холодный прием, оказанный ей сыном, и полнейшее
молчание Кати, моей дочери.
Казалось, все было хорошо по туристской части, и Оля осталась очень
довольна осмотром Кремля, но не Третьяковской галереи, где репинский "Иван
Грозный, убивающий сына" показался ей настолько ужасным, что она долго потом
боялась увидеть эту картину во сне...
Большой театр ее особенно не потряс Но она просиживала часы перед
московским телевизором, вперяясь в старые советские музыкальные комедии,
наслаждаясь песнями и незнакомыми лицами и пытаясь догадаться о происходящем
без знания языка. Казалось, телевизор и кино раскрывали ей смысл новой для