"Татьяна Алферова. Память по женской линии" - читать интересную книгу автора

Дети, кстати, у них имелись. Совершенно полноценные. Жить устроились в
городе, где вопрос владения землей никого не волновал. То есть, буквально,
они были счастливы и умерли в один день.

Какой там Маркес-сто-лет-одиночества!

Бабушка, я все забрала с собой, и потому мне некуда приехать, чтобы
посмотреть на "каменные розы", что по традиции сажают у вас на кладбище.

2.  ЛАНДРИН

Если бы снова прожить те дни, когда я кричала на нее, или, схватив за
локти, отчего на истончившейся коже проступали белые пятна, тащила в ванну
отмывать неистребимый старушечий запах.

Если бы снова прожить, может, кричала бы тише?

Иногда она ошарашивала какой-то дремучей логикой. Если я расходилась
из-за хлебных корок, упрятанных под подушку, спокойно заявляла:

- Ну, чего надрываешься, а еще инженер! - И ехидно добавляла,
обернувшись к стенке, - Боялись мы тебя!

Отец называл ее Катинка, Каточек. Все говорили, что она была необычайно
хороша собой, и не только в молодости, а еще очень-очень долго. Мне-то
кажется, что у нее не было ни молодости, ни зрелости. Из Катинки сразу
скачком превратилась в Бабу Катю, когда племянница родила меня, и ей
пришлось стать нянькой, а потом в Бабаньку, когда в девяностолетнем возрасте
согласилась ко мне переехать, сама уже не управлялась.

У нее не было ни молодости, ни зрелости, потому что со всем этим нежным
и румяным цветом лица, узкими алыми губами и маленьким прямым носом она
совершенно не желала взрослеть. И взрослую - чужую - жизнь успешно
отвергала. Даже ее недоброта и капризность являлись чисто детскими.

Отторжение жизни обнаружилось с женихами, а они начали поступать рано,
едва ей исполнилось пятнадцать. В общей сложности ее сватали тридцать восемь
раз. Число имело символическое значение - последним сватался тот
несостоявшийся Единственный, когда ей исполнилось как раз тридцать восемь.
Наверное, посватался бы еще, год спустя, но началась война.

Впервые Единственный появляется в свеженькой подготовительной партии
женихов, которую она без раздумий отвергает, как первое наступление
взрослости. А он, Единственный, думает, что дело в Косте Белове, который
провожает ее после "беседы", а совсем не в оборонительной, непонятной его
бесхитростному деревенскому уму, позиции.

На беседу - деревенские молодежные посиделки - собираются в доме одной
из девушек под присмотром матери. Подруги прядут и поют песни, ждут