"Татьяна Алферова. Память по женской линии" - читать интересную книгу автора

Приход в церковь стал ее первым свободным поступком, не чтобы
прокормиться, для души устроилась служкой в Троицкий собор. И мне сумела
передать радостно-сказочное восприятие Библии; навсегда переплелись в памяти
с ее голосом истории о Прекрасном Иосифе и сером волке, о царе Соломоне и
Марье-царевне. Только про Марью-царевну она читала по книжке, а про Иосифа
Прекрасного рассказывала так. В церковь она устроилась уже ближе к сорока.

Вот тут-то появляется в последний раз Единственный со своим упорством
жениться на ней. Через двадцать с лишним лет со дня первого предложения. Он
приходит в убогую девятиметровую комнатушку, где мебель стоит по одной
стенке, чтоб можно было пробраться к окну, и все больше места занимают
иконы. Он в первый раз столь красноречив. Обещает, что переедет в город из
деревни, раз ей тут лучше. Сулит, что ничего не заставит - и не попросит! -
делать по хозяйству (все-таки постиг ее невысказанный страх), что достаточно
получает, чтоб нанять домработницу, если ей не понравится, как он
справляется. Ничего не говорит о любви, опять же, разгадав ее и боясь
спугнуть. И в первый раз честно, но главное долго она говорит с чужим
мужчиной. Что из всех женских дел знает разве вязание крючком, которое
осваивают десятилетние девочки, и что это нехорошо для брака. И, как бы он
ни обещал, придется стирать и готовить, а она не может, не умеет, и все
будут мучаться, и людям на смех. И - самое главное под конец - что здесь
рядом сестра, а как она без сестры? У него не хватит сил уйти, и он долго
просидит, бесцельно повторяя сказанное, заклиная голосом, покашливанием и
смущенным взглядом. Но она, с заново отстоянной детской независимостью, не
пожалеет выпроводить гостя за порог в глухой сентябрь, куда он отправиться
ночевать: может, на вокзал, может, к знакомым.

На будущий год начнется война, и мне кажется, что он погиб там, иначе
бы дал о себе знать. Хотя после войны для него вовсе не осталось
пространства. Приехала на учебу дочь старшей сестры, племянница Елена,
поселилась у Катинки. У Тони, живущей в соседней квартире, комната гораздо
больше, но у Тони новый муж и вообще. Появилась забота: ждать вечерами
племянницу из института, а после каникул - из Города, с письмами от Марии.
Слово "город" навсегда отнесено к волжскому городку, неподалеку от родной
деревни, а не к Питеру. После племянница получила комнату, вышла замуж,
родила меня, и сразу потребовалась няня, потому что новую работу Елена не
могла оставить ни на месяц и прибегала кормить ребенка со службы в перерывах
между лекциями.

Так совершился внезапный переход в маленькую Бабу Катю. Маленькую и по
ее отношению к "взрослой" чужой жизни, и по росту, старшей сестре едва по
плечо. Как стыдила меня тетка на Банном мосту:

- Такая большая девочка и такая маленькая бабушка - не стыдно тебе на
ручки проситься?

Она рассказывала про свое детство и про Иосифа Прекрасного; подробно -
о том, как завивала волосы на сахарную воду, и даже про Костю Белова
рассказывала. Но Единственного не вспоминала никогда. О нем я узнала от