"Татьяна Алферова. Коломна. Идеальная схема" - читать интересную книгу автора

путем, соседи заметили, да что толку. Так, вчетвером и сгорели.

- Вчетвером? - спросил Николай.

- Ну да, - с удовольствием подтвердил участковый. Они и жили тут все
четверо: три мужика и одна баба.

- Опознание проводили? - поинтересовался Николай с глухим волнением.

- Какое опознание, и так все ясно. Кому они нужны-то, безродные.

Но Николай уже знал, что Профессор остался жив, а сгорел семейный и
работающий Юра-новенький. И знал, почему история с Олькой и домогательствами
Юры показалась знакомой. Знал точно так же, как то, что тогда, в
девятнадцатом веке, погиб не только Гущин Петр Александрович, но и Серж
Колчин тоже, пусть Любе не известно, но он знает наверняка. Куда же делась,
куда спряталась Люба?

Участковый ушел, напившись заодно чаю. Люба не появилась. Николай звал
ее, даже поднял щиты на полу в прихожей, поковырял палкой в керамзите,
заполнявшем дыру. Ни звука, ни тени. Ни стука коготков Хозяина. Даже Кошки
не видно. Ну, Кошка, положим, отсыпается в соседнем магазине или детском
саду через дорогу. Утром поехал домой, не уснув ни на минуту, твердо решив
не появляться в мастерской несколько дней. Жена тихо радовалась и ничего не
спрашивала. Сам рассказал про пожар и трупы. Рассказал и свалился с
сильнейшей простудой. Теща пекла пироги и блины, заваривала малину. Кошка
жены, к которой так и не привык, спала с ним в обнимку. Великая сила - семья
поддерживала пошатнувшегося в нервах художника.

Николай выбирался из простуды чуть не целую неделю. Когда все было
позади: и головная боль, и температура, и даже слабость, причин откладывать
посещение мастерской не осталось. Но ехать не хотелось, ехать было попросту
страшно, словно покойники все еще лежали у дверей дворницкой, и Хозяин с
костяным рыльцем сновал вокруг, стуча коготками по льду. Николай позвонил
другу-поэту Вадиму. Вадим казался ему наиболее подходящей кандидатурой,
чтобы поделиться - страхами? пережитой фантастической явью? Черт знает.
Хотелось разобраться, поговорить по душам. Ну, не с Кириллом же.

Вадим, человек занятой, опутанный заботами о семье, работой,
подступающей защитой диссертации, написанием методической книжки и весенней
усталостью, легко согласился приехать и поговорить. Но говорить принялся о
своей книжке, чуть не с порога. Николай явился в мастерскую ненамного раньше
своего гостя, только чтобы успеть проветрить комнаты и разложить на столике
бутерброды. Любы не было. Дневной свет и разобранные заново полы ни причем.
Николай не ждал, что она появится, понял, все кончилось.

Вадим долго рассказывал, как занимается сравнительным анализом
стихотворений разных авторов на одну и ту же тему. Определение звучало
довольно занудно, но изложение оказалось увлекательным. После двух рюмок
перцовки лоб у Вадима несколько разгладился, речь полилась плавно. По его