"Светлана Алексиевич. Зачарованные смертью" - читать интересную книгу автора

Да, моя жена... Она тоже была членом партии... Мог бы я жениться не на
большевичке? Догадываюсь, почему вы об этом спрашиваете. Должен вас
разочаровать: я любил свою жену, моя первая жена была красивая. Но если бы
она верила в Бога, не вступила в комсомол? Конечно, я не мог бы ее полюбить.
Как я мог быть счастлив, когда она погибла? Не надо извиняться, меня не
обижают ваши вопросы. Они лишь еще одно доказательство тому, что я из другой
жизни, с другой планеты, если хотите, ее уже нет. Там правили свои законы.
То, что вы считаете ненормальным, там было нормальным. А то, что для вас
нормально, тогда мог сказать и даже подумать только сумасшедший.
Когда я недавно уходил... Нет, я не трус, я просто устал... Я рвал
старые фотографии... Только фотографии своей первой жены порвать не смог...
Мы там вдвоем - молодые, смеемся... Я вспомнил солнце... Какая-то лесная
поляна, моя голова лежит на коленях у жены... у нее на руках... Я вспомнил
солнце.
Партию предали, идею предали. Исчезло все, чему я отдал себя, свою
жизнь. На площади правит новая религия - рынок: "Деньги! Деньги! Деньги!".
Ну, станете богато, сыто жить, но как бы не позабыли - для чего? Неужели
человеку жизнь дана ради самой жизни, как дереву, как рыбе? Нет, она дается
для чего-то большего, чем просто жизнь. Сосиски и "мерседес" никогда не
станут высшей целью, сияющей с неба мечтой. Наверное, поэтому мы любили
смерть. Да, мы ее любили! Я это недавно понял. В одну из бессонных ночей...
Что же вы молчите? Примите мой вызов... (Молчим долго вдвоем.)
...Где моя жизнь? Неужели она осталась лишь в моей слабеющей голове?
Какой ужас! Моя голова - единственный склад моих воспоминаний... Музей! Но я
никогда не жил один... Я всю жизнь вместе со всеми строил, воевал. Сидел в
тюрьме. У меня не было никакой специальности, кроме веры. Моя
специальность - верить самому и учить вере других. Мне не хватало времени
учиться - три класса приходской школы и партшкола... И я руководил большими
заводами... У меня всегда - одна-две рубашки, пара носков, брюки, а
остальное - зачем? Я жил от плана к плану, от пятилетки к пятилетке. Вот
первый корпус завода возведем... Второй... Первую линию пустим... Вторую...
Это десятки лет... Они летели, сгорали... Лето, зима, очень... Как сады
цветут... Я это только в старости увидел... Мне кажется, что я больше
полувека не уходил со строительной площадки... Помните, у Маяковского: "Мне
наплевать на бронзы многопудье. Мне наплевать на мраморную слизь. Сочтемся
славою, ведь мы свои же люди. Пускай нам общим памятником будет построенный
в боях социализм..."? Это же наша вера, это же наша библия!
У меня остались только эти ценности, ценности пережитого. Их отняли...
Когда-то у меня был сын. Он давно умер, мой сын Октябрь. У нас с ним
был любимый фильм "Чапаев". "Эх, Петька, - вздыхал Чапаев, - счастливый ты
человек. Вот я скоро умру, а вы с Анкой при коммунизме жить будете. Умирать
не надо". Сына нет. Внуки, правнуки... Другие люди... Родные, но
незнакомые... Они меня не замечают, как старую вещь, совсем старую,
непригодную к употреблению. Мне некуда уйти. Я стар. Мне нечем защититься.
Мое время кончилось. Время - судьба, как говорили древние греки...
...Дома из стекла и металла, великолепнее дворцов. Лимонные и
апельсиновые сады посреди городов. Стариков почти нет, люди очень поздно
стареют, потому что жизнь прекрасна. Все делают машины, люди только ездят и
управляют машинами. Нивы густые и изобильные. Цветы как деревья. Все
счастливые. Радостные. Ходят в красивых одеждах - мужчины и женщины. Ведут