"Светлана Алексиевич. Зачарованные смертью" - читать интересную книгу автора

страха? Мне жалко своей веры и того большого, сильного государства, в
котором мы больше не живем. Моя жизнь потеряла смысл... Я не умею жить
только для себя... Я никогда так не жила...
Где все то, что мы любили?
...Полетел Гагарин... Люди вышли на улицы, смеялись, обнимались,
плакали... Рабочие в спецовках прямо с заводов... Медики в белых шапочках...
Швыряли их в небо: "Мы - первые! Наш человек в космосе!". Это нельзя забыть!
Кубинская революция! Молодой Кастро! Как мы за них переживали. Я
кричала: "Мама, папа! Они победили!". Любимая наша песня: "Гренада". Помню,
как еще в школу приходили ветераны боев в Испании, это называлось
интернациональным долгом. Мы им завидовали. Дома над своей кроватью я
повесила вырезанную из журнала фотографию Долорес Ибаррури. Потом все
мальчики мечтали о Кубе. Через несколько десятков лет другие мальчики точно
так же бредили Афганистаном. Нас легко было обмануть...
Помню, как уходил на целину весь наш десятый класс. Они шли по улице
колонной, с рюкзаками, с развевающимся знаменем... "Вот это - герои!" -
думала я. Многие из них потом вернулись больными: на целину они не попали,
строили в тайге железную дорогу, таскали на себе рельсы по пояс в ледяной
воде. Не хватало техники... Ели гнилую картошку, у всех цинга... Но они
были, эти ребята! И была девочка, провожавшая их с восторгом. Это - я!
Эту память я никому не отдам: ни коммунистам, ни демократам, ни
брокерам... Она - моя! Только моя! Я могу прожить без денег, без мяса, без
печенья и конфет, и мне не так много надо. Но верните мне радость жизни,
веру! Когда-то мы с мужем объездили весь Кавказ, Крым, Россию. Наши родители
нам не оставили богатства - ни дачи, ни квартиры, ни денег. У меня была
раскладушка и две табуретки, муж принес одеяло, - с этого мы начинали.
Залезли в долги (пять лет отдавали), чтобы купить машину и путешествовать.
Сегодня - везде границы... Война... А родина там, где больше платят... Как в
кошмарном сне... Никак не проснуться, а проснуться надо...
И все-таки, как это случилось? Тот момент... Последний... Я знаю, что
чаще это делают ночью... В одиночестве... В тишине... Вечерний человек ближе
к темноте, в которую погружаешься... Сон очень похож на смерть... Мне тоже
всегда казалось, что утренний человек больше любит жизнь, чем вечерний,
ночной... Но я это сделала утром...
Позвонила Карина, сестра мужа, беженка из Баку (муж у меня армянин).
Они недавно приехали к нам в Минск, когда там все началось... Купили дом в
пригороде.
- У нас в Баку уже цветет миндаль, - и я услышала, как Карина
заплакала. - А здесь еще снег в апрельских лужах. В прошлом году я ни один
свой сарафан не надела. По привычке сшила три - розовый, с цветами и белый,
но все лето шел дождь.
- Карина, здесь падает снег, а у вас стреляют... Теперь ты будешь жить
здесь... Родишь еще одного сынишку...
- Я себе это тоже каждый день говорю. Но мне пахнет миндаль...
У Карины в Баку погиб сын Андроник. Десятилетнего мальчика на ходу
выбросили из автобуса... А тете Рузане, она была на шестом месяце
беременности, вспороли ножом живот... Это происходит сейчас, в наше время: в
Баку убивают армян, а в Ереване азербайджанцев, когда вы радуетесь весеннему
солнцу, подснежникам, покупаете торт к ужину. Одно дело - видеть это по
телевизору: стреляют, жгут, хоронят... Плачут, крестятся... И совсем другое,