"Анатолий Алексин. Ночной обыск " - читать интересную книгу автора

- Но разве его возможно дезинформировать? - двинулся отец по свободной
пешеходной дорожке. С необычной чеканностью он почти повторил слова
старичка-химика. Но интонация и ударения были совсем иными.
- Кому-то выгодно лишить партию сил.
- Лучших сил, - добавил отец.
- А у товарища Сталина столько всего... что не доходят руки...
- До этого не руки должны доходить... а совесть.
Зеленый цвет маминых глаз, как обычно, стал противоречить себе самому.
- Кому-то выгодна атмосфера окаянного страха! А великий человек так
занят, что не ведает...
- Ну, если не ведает того, что все, кроме него, ведают... то какой же
тогда он великий?
Отец прошептал эту фразу. Но чтобы совсем заглушить ее в памяти, с
настоятельной твердостью, тоже для него необычной, предложил:
- Давай переменим тему. При Танюше... Как ты говоришь? "Не позволяет
аудитория!"
Меня опять обозвали тяжеловесным словом. Будто я была помещением для
институтских лекций. А может, мама и произносила это слово, потому что
привыкла читать лекции?
Заметив, что я огорчилась, и поспешая утешить, отец отвел меня в
дальний угол и, как бы выпытывая секрет, спросил:
- А как твои отношения с Ларисой? Все еще сложны? - Он опять
осведомлялся о ней, как о живом человеке. - Ты не вникай в наши споры с
мамой. Занимайся лучше Ларисой. После школы ты ведь... в медицинский решила?
Еще не передумала быть хирургом? Вторгаться внутрь какой-нибудь мысли и то
нелегко, а внутрь человека... Не передумала?
До окончания школы было тогда далеко, но я уверенно ответила:
- Не передумала.
- Ты права: в медицинском лучше всего заниматься самой медициной. - Он,
наверное, намекнул на маму, которая в медицинском институте занималась
историей партии. - Вот и потренируйся на Ларисе, - посоветовал мне отец. -
Представь себе, что у нее, допустим, аппендицит. Сделай операцию, спаси
ее!.. Тогда она и станет тебе дорога. Мы ценим тех, кому помогаем. Обратной
закономерности, к сожалению, нет... Но врачи ведь вызволяют из несчастий не
ради благодарности. Так что спаси ее!
Через несколько дней я и правда вспорола Ларисе живот, мысленно удалила
аппендикс, а потом все зашила. Это понравилось мне: все-таки обрела власть
если не над самой Ларисой, то уж, во всяком случае, над ее здоровьем. "Еще
что-нибудь ей удалю! - задумала я. - А потом будут осложнения... И она
станет смотреть на меня с мольбой и надеждой, как на спасительницу. Но
почему отец так заботился о наших с ней отношениях? - недоумевала я. -
Неужели в такое время ему до моих игрушек?.."

- Что это ты сегодня не посадил в машину Надю с пятого этажа? -
спросила у отца мама.
- Она сама не подошла к машине.
- А ты знаешь, почему она не подошла?
- Сейчас догадываюсь... А сразу не сообразил. Прости меня.
- Она пусть простит... Усаживай ее рядом с собой. Вместо Тани! Какая ей
разница, где сидеть? Завтра же утром усади Надю на переднее место. Не