"Анатолий Алексин. Дневник жениха" - читать интересную книгу автора

Перевоплотись в Печорина! А потом в Ру-дина, если тебе захочется. Но только
с использованием всех жестов и других возможностей твоей незаурядной
"фактуры".
Возможности эти были велики: Герман вполне мог бы поступить в ателье
манекенщиком.
Мы шли переулком, который расширяли, благоустраивали - и он уже
несколько лет не вылезал из строительных заборов. Прохожие здесь попадались
не часто... А те, которые встречались, вздрагивали от восклицаний и
телодвижений Германа.
Прочитав первый монолог, он по-дантесовски покори-тельно взглянул на
Любу.
- Вы опять хотите мне что-то сказать? - осведомилась она. И нарочито
спохватилась: - У меня... что-то не так, не на месте?
Покорительный взгляд угас.
- Мы зашли довольно далеко, - вернулся из перевоплощений на землю
Герман.
- От дома, ты хочешь сказать? - уточнила Люба. - Тогда не "зашли", а
ушли.
Тетины родинки и веснушки вновь вырвались из засады на выручку
Герману. Это было видно и в полутьме.
- А "лишние люди" прошлого века? Сегодня мы увидели их! - воскликнула
тетя. - Как живые, да? Как живые!
Зачем им менять адреса? - Люба повела плечами. - Жили бы себе спокойно
на книжных страницах!
- Менять адреса? Какое-то у тебя почтово-телеграфное мышление!
- Инициатива хороша там, где она требуется, - не сдавалась Люба. - Это
и литературных конференций касается.
- Теперь еще и спина разболелась, - пожаловалась тетя. И погладила
поясницу. - "Забыться и заснуть..." Обопрусь на Митину руку! А ты, Герман,
проводи Любочку.
- У него фактура надежнее: вы на нее и обопритесь, - возразила Люба. -
А меня Митя проводит. Как всегда...
Я приосанился.
Герман бросил на Любу еще один призывный данте-совский взгляд. Но от
меня оторвать не сумел. Когда мы с Любой пересекали площадь, я сказал:
- Это само по себе попахивает литературным сюжетом.
- Это попахивает предательством, Митенька. Люба закашлялась, будто
запах предательства попал ей в нос, проник в легкие.
- Есть люди до того в своем собственном сознании безукоризненные, что
любую подлость совершают как бы невзначай и непременно - с позиций
честности, "по зову долга".
Эта мысль, я думаю, обогатит мой дневник. Но кого она имела в виду?
Неужели...


* * *

Сегодня некоторые мои однокурсницы ощутили большое душевное
облегчение: Люба Калашникова решила перейти на вечернее отделение.
Она поднялась на третий этаж к заместителю декана. который сам-то