"Анатолий Алексин. Дневник жениха" - читать интересную книгу автора

всего два года назад окончил наш институт. Несколько раз я заглядывал в
деканат, а он все никак не мог написать в левом углу ее заявления:
"Согласен" или "В приказ". Ему не хотелось слишком быстро решать этот
простои вопрос. Он до такой степени не торопился, что я подумал: "Тоже
пойду работать на почту! Чтобы видеть, как там и что... Она будет принимать
телеграммы, а я буду их разносить. Утром, до института... А заодно и
газеты! Тоже подзаработаю".
Люба, узнав о моем намерении, не удивилась:
- "Я утром должен быть уверен..."? С той памятной "литературной
субботы" роман в стихах не покидал нас.
- Вот видишь, тетя делает очень полезное дело! - сказал я.
- У себя в библиотеке? Быть может... - ответила Люба. - Но иные люди,
если ты замечал, раздваиваются. И поступают так не нарочно: это свойство
натуры. На службе - одни, а дома - другие, неузнаваемые. Слово "служба"
тебя, надеюсь, не оскорбило? Тетя действительно служит литературе.
Суховато, прямолинейно, но служит. Особенно классике! В поэмах и романах
все понимает, может сказать о персонажах больше, чем сами авторы хотели
сказать. А в жизни...
"Слышала бы тетя, как рассуждает "провинциалка"!" - в который уж раз
подумал я.
Хотя на этот раз ей слушать было не обязательно...


* * *

Теперь мне предстоит подниматься часов в шесть утра. "Скажу тете, что
мы с Любой ходим в бассейн! Она одобрит: мое здоровье ей дорого", - сперва
решил я.
Тетя заставляет меня каждый день заниматься гимнастикой. Сама она при
этом сидит на диване и следит, чтобы я не халтурил, выполнял все упражнения
до одного, правильно вдыхал и выдыхал воздух. Так что бассейн она бы
одобрила.
Но мне неожиданно захотелось набраться храбрости сказать правду. Надо
же когда-то ее "набраться"!
- Ради любви (хотя я уверена, что у тебя просто наивное увлечение!)
...Так вот, ради любви, - сказала тетя Зина, - решались на многое:
декабристки - на добровольную ссылку, Ленский - на дуэль. Но в разносчики
телеграмм и в лифтеры никто из знакомых мне литературных героев не шел.
- Тогда не было телеграфа и лифта.
- Учишься у нее дерзкому острословию? Обычно мужчина ведет за собой
женщину. А у вас, я вижу, наоборот.
Я должен был бы сказать, что к роли "баржи" уж во всяком случае
приучила меня не Люба.
Но я промолчал, а тетя Зина продолжала давить на меня литературными
образами:
- Движимые ревностью (кстати, очень унизительное чувство!) сражались,
убивали, даже душили... Но не подглядывали. Ты собираешься устроить за ней
слежку на почте?
Зачем я сказал ей, что Люба будет телеграфисткой? Зачем?! Нет,
правильно сделал: надо же набираться храбрости. Хоть понемножку...