"Валерий Алексеев. Удача по скрипке" - читать интересную книгу автора

Мужики мои так глаза на меня и вытаращили.
- Мама, что это, гитара? - спрашивает меня Толик, ягодка моя.
- Нет, сыночек, - сказала я и заплакала. - Скрипка это, будешь на
скрипке играть.
- А я не умею.
- Научишься.
- С ума ты, Зинка, сошла, - говорит мне отец. - Да у нас в семье сроду
скрипачей не было. Гармонисты водились, но гармонь - это же другой
коленкор.
Как же ты решилась против наследственности?
- Не ворчи, дедуля, - отвечаю ему. - Голова и так раскалывается.
После ужина стал мой Толик свою скрипку терзать. Положил на плечо,
пиликает.
Весь вспотел, бедняжка, а толку нет: то она у него зверем ревет, то и
вовсе шипит без голоса. Умаялся мальчик - и в слезы:
- И зачем ты ее, мамка, купила, проклятую?
- Ничего, сынок, - говорю, - это дело постепенное.
А сама уж сомневаться начала: не надула ли меня старуха?


15


Ну угомонились мы, спать легли. Толя скрипку рядом с собой положил,
глаз с нее не сводит. Да и то: игрушка красивая. Гладит ее, ласкает, так в
обнимку с ней и заснул. Отец тоже захрапел (тяжело он спал в тот последний
год), я одна до полуночи глаз не сомкнула. Вот ведь, думаю, глупость какую
сделала:
а вдруг умру? Что они без меня останутся?
Слышу, у соседей стенные часы хрипят: к бою, значит, готовятся. Я по
этим часам на работу всегда вставала: точные они, старинные. И висят за
стеной как раз над моим изголовьем. Бывало, расстроюсь к ночи, лежу на
постели и слушаю, как они тикают. Бой у них колокольный, с малиновым
перебором, на три этажа слышно: жильцы уж писали на эти часы заявление.
Блям! Ударило раз. Я коленки поджала, лежу ни жива ни мертва, и
припомнилось мне, как я Тольку рожала. Привезли меня в родильную палату.
"Ну, давай", - говорят, а я в слезы: "Не хочу, не сейчас, не умею!"
Акушерка смеется:
"Девять месяцев назад надо было такие слова говорить. Торопилась тогда,
и сейчас не оттягивай!" Торопилась, что правда, то правда. Гришка был
озорной, он и знать не хотел, что я только восемь классов кончила. Ему бы
подождать, пожалеть бы меня... но тогда бы и Толика не было. Вон он спит,
моя кровинушка, губами во сне "чмок, чмок", и не знает, что мать его
сделала.
Бум! Ударило во второй, и пошли колокольчики, перезвоны. "Мама,
мамочка", - шепчу, как в палате тогда: в полный голос кричать я
стеснялась. Пусть, мол, думаю, взрослые бабы дурным криком исходят: мне
нельзя, я несовершеннолетка.
Скажут: ишь ты какая, ребенка молчком завела, а сейчас разоряешься. Ну
точь-в-точь как теперь: и страшно и стыдно.