"Валерий Алексеев. Удача по скрипке" - читать интересную книгу автора

меня оставить? Среди ночи как раз дело было: сижу в ночной рубахе за
кухонным, значит, столом, смотрю на это фото, и бьет меня, как в лихорадке.
Отец, слышу, в комнате стонет: "Ты что не спишь, Зинаида?" Мальчишка
мой во сне разговаривает... а я на эти буквы уставилась и не могу
оторваться. И встала-то зачем? Поглядеть еще раз.
Что ж, думаю, попусту глазами хлопать? Вон как люди устраиваются. Мне
этих радостей тропических задаром не надо, я девушка домашняя, тихая,
однако печали свои постоянно в уме держу. А не поехать ли к чертовой бабе,
к этой, как ее, Татьяне Петровне? Ее, наверно, уж и след простыл: это даже
и лучше.
Поеду, взгляну для проверочки: нет - и не надо, зато душа успокоится.
С этим и слать легла. А утром собрала деньжат на случай (тридцать
рублей своих наскребла да у Ольги заняла двадцатку) и как раз в среду,
день у нас на прокате короткий, отправилась в центр.


8


Спускаюсь по Суворова, подхожу к магазину "Маруся", сердце замирает,
ноги в коленях подгибаются. Боюсь, конечно, а чего боюсь - и сама, дура,
не знаю.
Гляжу туда-сюда - так и есть, натрепала мне Вавка, никакой там
подворотни не имеется. Дома стоят сплошняком, люди густо идут, на меня
наталкиваются да поругивают. И так мне обидно стало за свое простодушие,
что вот тут, посреди толчеи, взяла бы да и умерла. Жить совсем расхотелось
в считанные минуты, вот что значит обнадежиться.
Только вдруг смотрю, открывается подъезд, и выходит оттуда женщина
озабоченная, а под мышкой у нее беленький сверток. Обрадовалась я
несказанно. Заглядываю в дверь - не подъезд это, а проход сквозной, и в
конце его маленький дворик. Люди там толпятся себе, натуральная барахолка.
Захожу я в этот дворик - бог ты мой, чем там только не торгуют!
Сапоги-чулки всех расцветок, штаны такие кожаные до плеч, замшевые шляпы,
свитера сквозной вязки - голова кругом идет. Ну, думаю, есть Татьяна
Петровна, нет ее - все равно пустая отсюда не уйду. Но совета Вавкиного не
забываю.
Подхожу к одной торговке, спрашиваю Татьяну Петровну. Посмотрела
торговка на меня неласково.
- В дальний угол ступай, - говорит, - там она, куда она денется.
Прохожу за гаражи. Вижу, стоит дородная женщина, пальто на ней с
каракулем, оренбургский платок на голове: март в том году был холодный.
Смотрит она на меня и приветливо улыбается.
- А, - говорит, - Зиночка к нам пожаловала!
Остановилась я и молчу. Обыкновенная такая тетка, лицо кожистое,
грубое, глазки мелкие, но смотрят весело. Волос седой на щеках - диабетом,
значит, страдает. Тут себе я смекнула, что с клиентами у нее не густо, и
похоже на то, что она здесь два месяца меня одну дожидается.
И еще соображаю: не такая уж ты, тетка, пробивная, раз здоровье свое не
умеешь поправить. Лекарство бы достала какое-нибудь или в клинику бы легла.
Значит, это тебе недоступно.