"Михаил Алексеев. Карюха (Дилогия - 1) " - читать интересную книгу автора

матери были очевидны, и я решил помочь ей. В разгар очередной попойки,
улучив момент, громко, с беспощадной окровенностью мальчишки поставил перед
владельцем прекрасного скакуна сколь жестокий, столь же и законный вопрос:
- Дядь Миша, ты что к нам зачастил?
Озадаченный такой дерзкой выходкой, упершись в меня красными, пьяными
глазами, тот долго молчал. Отец медленно наливался гневом. Мне казалось со
своего НП, что волосы на голове отца поднялись дыбом. Мать на всякий случай
осенила себя крестным знамением.
- Аль надоел? - спросил, в свою очередь, Михайла хриплым, перехваченным
смущением голосом.
- Знамо надоел! - выпалил я. Гости скоро удалились.
Я, конечно, был выпорот отцом, но дело сделано. Михайла хоть и
наведывался к нам, но гораздо реже - один раз в две, а то и в три недели, и
притом без Спирьки.

6

Через какое-то время стало определенно ясно, что Карюха "понесла" от
чистокровного. И вокруг нее все переменилось. Двор, до того никогда не
убираемый, теперь подметался каждое утро, плетни подправлены, крыша над
конюшней перекрыта заново, в самой конюшне поставлены новые ясли, пол
застилался свежей соломой, и всякую ночь сызнова; следили, чтобы туда не
зашла ненароком корова, чего доброго, Рыжонка могла зашибить Карюху. Даже в
самой нашей избе стало вроде бы посветлее. Мать тщательно побелила печь,
обвела печурки голубым, и печь смущенно и радостно заулыбалась, необычайно
приветливая. Холщовые наши рубашки и штаны были тщательно постираны, мать
сходила в лес, наломала молодого пакленика, отварила его и выкрасила мою
новую рубашонку в темно-синий, с фиолетовым оттенком цвет, и я выглядел
именинником. Скандалы в доме неожиданно прекратились, отец не придирался к
матери, не только не бил ее, но стал непривычно ласков и предупредителен.
Нам велел, чтобы во всем слушались мать, помогали ей по хозяйству.
Карюху запрягали все реже и реже. О кнуте она, кажется, забыла вовсе.
Ее баловали, как только могли. Лучший корм шел Карюхе, даже тыква и свекла,
которые прежде были привилегией Рыжонки, ибо от такой еды она давала больше
молока, теперь отданы были Карюхе, отруби и лучшее - степное - сено тоже ей.
Полгода спустя отец запретил нам садиться на Карюху верхом. "Можете
надорвать, и Карюха скинет", - строго сказал он. К своему другу мельнику
теперь хаживал пешком; в Баланду или еще куда ездил на Буланке, выпрошенной
для такой цели у старшего брата. Ежели прежних своих дочерей Карюхе нередко
приходилось рожать прямо в борозде, в поле, или в дороге, в оглоблях, то
теперь ей был предоставлен как бы уж декретный отпуск - за два месяца до
родов вовсе не стали запрягать ни в телегу, ни в соху, ни тем более в плуг.
Семья несла на этом немалый урон. Делянка была вспахана и посеяна позже всех
на селе, огороды также после того, как отсеялись отцовы братья и могли
предоставить своих лошадей нам. А в весеннюю пору для хлебопашца не то что
день - миг и тот дорог, это уж известно.
- Ничего, мать. Как-нибудь управимся, а Карюху я запрягать не буду. И
вам не велю.
Отец говорил так, а на душе у него было не совсем хорошо. Но когда
выходил во двор и видел раздобревшую, толстобрюхую Карюху, опять улыбался, в