"Михаил Алексеев. Карюха (Дилогия - 1) " - читать интересную книгу автора

столом почти не разговаривали, только мать с отцом перекидывались короткими
и сухими замечаниями. Настенька на какое-то время не ходила даже на гулянья,
не виделась со своим милым и, похоже, очень страдала.
На седьмой день после происшествия я проснулся оттого, что солнечный
луч, просунувшись сквозь стекло, уткнулся мне прямо в нос и сильно
защекотал. Еще не зная в точности, что меня могло ожидать в то утро, я тем
не менее почувствовал, что ожидало меня нечто удивительное, важное и
обязательно радостное. Подгоняемый нетерпеливым желанием узнать про то
немедленно, сейчас вот, сию минуту, я метнулся к окну, выходящему во двор, и
увидал Майку. Она как бы принимала солнечные ванны. Вскидывалась высоко на
задних ногах, потом переносила все свое гибкое, прекрасное тело на передние,
затем ложилась, кувыркалась и лягалась, будто отбивалась от назойливых
солнечных лучей. Потом вскочила на ноги, отряхнулась и поскакала по двору,
делая большие и правильные круги, словно кто-то невидимый стоял посреди
двора и, погоняя, держал жеребенка на длинном, так же невидимом поводке.
Главное же состояло в том, что Майка нисколечко не хромала! С этою-то вестью
я вскочил в кухню и заорал:
- Майка выздоровела! Она не хромает!
Я не видел, какое действие произвели мои слова, ибо на то у меня не
было времени. Словно вытолкнутый кем-то очень сильным, я в один миг оказался
во дворе. За мною выбежали и все остальные. Встали веселым, улыбающимся
рядком у сеней. Мать плакала. При горе, при радости ли великой она на всякий
случай всегда плакала. Майка словно бы поняла, что люди вышли полюбоваться
ею, наддала, помчалась, поскакала по двору пуще, то и дело взлягивая и
издавая ослепительно звонкое, озорное ржание.
Карюха стояла у телеги и перебирала губами привянувшую, теплую от
упавшего на нее солнышка травку. Судя по тому, как она сладко жмурилась на
свою дочь, как ровно носила боками, Карюха была счастлива. Только Майка, как
и прежде, не знала, не ведала про то, что подарила в это утро и матери
своей, и людям, стоявшим сейчас у сеней, может быть, самый лучший день в их
жизни, скупой на радости.

10

Поскольку на душе у всех было светло, просторно и солнечно, то и
захотелось праздника. И теперь лишь вспомнили, что завтра троица - после
пасхи, пожалуй, самый красный день. В суть его вникали немногие и уж, во
всяком случае, не мы, дети, хотя и были главными и добровольными участниками
его, как, впрочем, и большинства других праздников. В троицын день на
ребятишек возлагалась веселая обязанность - натаскать из лесу ветвей и
травы, а взрослые украсят ими избу снаружи и изнутри. Еще накануне по всем
дорогам и тропам, ведущим из лесу, в направлении села катятся зеленые шары -
это дети волокут покрытые густой, молодой листвой ветки пакленика, самого
клена, липы, ясеня, осины, вяза, дуба, черемухи, калины. Лес как бы сам шел
к людям в гости. Лесные запахи самых разных и немыслимых оттенков,
соединившись, создавали упоительный букет, который мог бы удовлетворить
самого строгого, самого утонченного знатока. Сладостно-терпкий животворящий
дух на целую неделю поселялся в крестьянских избах. Первые два дня он был
малость тяжеловат, влажен, затем, по мере того как увядали травы и листья,
он становился парным, настойным, дурманящим, так что слегка кружилась