"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автора

выводов... Не выпить ли нам еще по чашечке кофе?
Он налил. Выпил свой кофе. Прошелся по комнате, остановился у окна и
снова посмотрел на Неву.
За Невой, справа, виднелось здание Двенадцати коллегий -
Петербургского, Петроградского, Ленинградского университета.
Там шла сейчас июньская экзаменационная сессия.
Можно было разглядеть у входа студенток в широких, коротких, цветастых
юбках и студентов в ярко-клетчатых рубашках с закатанными рукавами.
Профессор быстро и как-то резко отвернулся - вероятно, чтобы не
двоилось, не путалось время - и, садясь в свое кресло, спросил:
- На чем мы остановились? - Он не дал времени ответить, ответил сам: -
На маленьком экскурсе в детство Алексея Коржина. Этот экскурс поможет вам,
как сказали бы психоаналитики, понять истоки некоторых загадочных
поступков человека, избранного вами в герои книги, по-видимому не слишком
апологетичной. Апологетика мешает выявлению подлинной сущности любого
человека, как и любого общественного явления, не правда ли?
Этот вопрос снят был быстрым переходом:
- Вы курите? Тогда попробуйте сигарету из этой пластикатовой пачки с
английским львом.
Мы закурили.
- Что, недурен табачок? И почти безвреден благодаря двум фильтрам в
сигарете, один из коих угольный.
В данном случае можно сказать: курите на здоровье.
А теперь - пойдем дальше. Мы уже близки к сердцевине события.
Итак, ничего не изменилось ни в мироздании, ни в мироустройстве - оно
оставалось таким же несправедливым. Ничего не изменилось в жизни
петербургского студенчества. Решительно ничего, кроме того, что в нашей
столовой появилась новая кассирша.
Чертовски ясно помню: мы стояли рядом с Алексеем, когда она впервые
вошла и села за кассу. Мы стояли рядом и в первой длинной очереди к ней.
Вопреки правилу Алексея пропускать друзей вперед, он нетерпеливо опередил
меня и первым обратился к новой кассирше. Он сказал ей: "Пожалуйста...
суп!" - и преобразился. Он снова показал свои ровные зубы, с легкостью
щелкающие грецкие орехи. Хандра исчезла, словно в один миг нашлись ответы
на все "проклятые вопросы", хотя он услышал в ответ всего два ничем не
окрыляющих слова:
"Какой суп?"
Он уселся на завидное место, как раз напротив кассы, опустил ложку в
тарелку и голосом, зазвучавшим как набат, спросил своих сотоварищей:
"Не кажется ли вам, что нельзя согласиться с изречением Сократа, на
первый взгляд столь мудрым?.."
Простите, не помню, какое изречение было приведено, но отлично помню,
что удвоенное количество студентов, сидевших за нашим столом, горячо
встало на сторону Сократа и начало в пух и прах разбивать точку зрения
Алексея. Отдаю ему должное: он защищал свое мнение с неслыханным
остроумием. Впрочем, и мы не отставали. Откуда что бралось! Тусклые
становились блестящими, застенчивые - дерзкими. Это был один из самых
разительных примеров могучего взлета умов во имя женщины!
Тут красиво седеющий рассказчик так легко поднялся с кресла, что это
тоже было похоже на взлет.