"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автора

"Это следует считать необходимостью", - ответил нетитулованный Коржин и
пожелал сестрам милосердия спокойной ночи.
Наш однокурсник клялся, что назавтра их сиятельства явились ровно к
восьми утра - все без исключения.
Ну хорошо, допустим... поверим клятве.
Далее он рассказал, как Коржин с первой минуты вовлек весь персонал в
какой-то небывалый, вдохновенный ритм работы и поразил всех своим
хирургическим мастерством.
Что ж, в какой-то мере и этому можно поверить.
Далее однокурсник нам поведал, что операции - а их было много -
закончились к часу дня, то есть почти к тому часу, когда их сиятельства
обычно приступали к делу. И тогда та княгиня, что вчера еще уничтожила
Коржина высокомерным взглядом, спросила его:
"А теперь, Алексей Платонович, что делать?"
На что Коржин ответил:
"Теперь, если угодно, тан-це-вать!"
И на это никто из сиятельств не обиделся, наоборот, все расцвели
улыбками.
Вот такому, согласитесь, трудно поверить. Впрочем, судите сами... Мне
кажется, я изложил события, не оттеняя их личной окраской, дабы не мешать
полной свободе вашего восприятия.
Теперь мы - имеется в виду тот, кто записывал, и те, кто читает эту
запись, - покидаем маститого профессора.
Теперь мы можем разобраться, дана была или не дана нам полная свобода
для восприятия фактов, слов, поступков и даже внешности Алексея
Платоновича Коржика. Мы знаем, фотография и та редко дает нам точное
подобие человека. Снят он чуть снизу - возвеличен, чуть сверху - принижен.
Да и стремимся мы к несколько иной подлинности и точности, не
фотографической...
Эта книга - совместный с читателями труд, потому что читателю придется
многое додумывать самому. И на этой ранней стадии работы хотелось бы
вместе решить существенный вопрос: разбирать ли нам каждое воспоминание о
Коржине, доискиваться, кто, как, по какой причине его укрупнил или умалил,
и, таким образом, вылущить его истинного, живого? Либо дать без
комментариев всю разноголосицу воспоминаний, во всех цветах и оттенках,
чтобы каждый мог отбросить то, что считает сомнительным, поверить тому,
чему верится, и перед каждым возник бы свой Коржин?
И вот появляются перед глазами разные люди.
На лицах одних обозначена готовность помогать автору. Помогать во всем.
Помогать, не покладая рук.
А вот и другие - ядовито-недоверчивые. Один из них, молодой,
длиннобородый, басит:
- Если предлагаете выбор - давайте вместе потопаем по следам вашего
Коржина. Можете не волноваться, сами разберемся, что к чему.
- Хорошо. Позвольте только подсказать: следы-то все же отыскивают,
откапывают и открывают пишущие.
Это могут быть поэты и географы, прозаики и генетики, сатирики и
физики. Кто бы из них ни открыл след, его должно записать, чтобы он снова
не закрылся и не забылся.
Мы пойдем сейчас по давнему, нежданному-негаданному следу - кусочку