"Энна Михайловна Аленник. Напоминание " - читать интересную книгу автораединственного сына, конечно же поймет, что ей не стало совсем легко, и
представит себе, какое множество невысказанных вопросов еще могли тревожить и тревожили ее. Но сейчас им не дал выбраться на простор Алексей Платонович. Он вошел в столовую и попросил: - Саня, достань, ножа, - "луйста" он дома опускал, - вон тот зеленый томик Шекспира. Саня сбросил войлочную чуню, вскочил ногой на стул и достал с верхней полки указанный томик. - Скажи, в Институте истории искусств на экзаменах пользуются шпаргалками? - Некоторые - да. - А у нас некоторые - нет, остальные - да. Вот я им покажу! - Для этого Шекспир нужен? - И для этого. Удивительно для многого он нужен. Перед сном Варвара Васильевна мыла посуду на кухне. Отмывала эту большущую, тяжелую чугунную утятницу и чувствовала себя - ну просто бесконечно одинокой. Она продрогла, потому что плита уже остыла, но не торопилась кончить свое посудомойство и ждала, что муж или сын заглянут, проведают, почему ее так долго нет. Они не заглядывали. А она дрогла и думала: хорошо, что об этом сказано по крайней мере отцу. Но почему за весь проведенный вместе день ей он даже не намекнул? Она искала ответ на это "почему" и не могла найти. Саня уже лег и лежа записывал что-то для определения стиля своего будущего фильма. Последней перед сном была такая фраза, характерная для Она поверхностна, как пощечина". Алексей Платонович сидел за своим столом и выписывал из зеленого томика какой-то монолог своим кудреватым почерком. Кудреватость некоторых букв была единственным излишеством его натуры, не любящей ничего излишнего, то есть бесполезного. Нужное ему от Шекспира он выписывал почему-то не в тетрадь, не в блокнот, не на лист бумаги, а на маленькую бумажонку тесными строчками. Он почти не заглядывал в текст, очевидно зная его наизусть и только сверяя. Быстрым пером он заполнил бумажонку, сложил ее так, что она стала не больше порошка, и, предвкушая удовольствие от чего-то известного ему одному, спрятал в карман пиджака, приготовленного Варварой Васильевной на завтра и висящего за шкафом, отделяющим кабинет от спальни. И только тогда он обнаружил, что жены нет ни в спальной половине комнаты, ни в столовой. Обнаружил - и прямо-таки рывком, как недавно к делу своему, устремился вызволять ее из кухни. 3 Наутро в хирургической клинике особенно старательно мыли полы, до сверкания протирали стекла, щедрее поливали разнообразную зелень в горшках и длинных ящиках, обрезали увядшие листья, ибо Коржин считал зеленые ростки не только радостью для глаз, но чем-то большим, как бы одним из |
|
|