"Брайан Олдисс. Наслаждаясь ролью (Сборник "Смерть Вселенной")" - читать интересную книгу автора

- Вот теперь узнаю прежнего Ботрала.
- Но мы никогда не были знакомы, - недоуменно возразил Ботрал,
разглядывая пустой стакан.
- Кое-какие следы от него остались. Они то и дело дают о себе знать.
- То есть, как это? Не понимаю, что вы хотите сказать.
Стоунворд снова заговорил, проворно двигаясь по комнате, собирая
стаканы, разливая виски, - он говорил об искусстве жить.
- Да, это большое искусство. Правда, роли распределены заранее, но
текст можно сочинить самому и играть со вкусом - красиво играть, а не
бубнить под нос что попало. Кто спорит! Всех нас несет жизненный поток, но
чтоб не захлебнуться, надо уметь плавать. Уверен, что вы согласитесь со
мной: главное - быть хозяином положения, держаться на поверхности. Пейте,
пейте, только не так быстро, а то еще опьянеете, чего доброго...
Послушайте, любого можно вывести из терпения! Я жду: расскажите о себе,
раскройтесь. Бояться нечего, это даже приятно - отбросив самолюбие,
обнажить душу перед ближним. Попробуйте взглянуть на свою жизнь со
стороны. Это очень забавно, вот увидите.
На внезапно покрасневших губах Ботрала выступила слюна. Стакан, который
он только что осушил, выскользнул у него из рук и чудом не разбился, попав
в кресло.
- Вы сумасшедший! - воскликнул он. - Зачем я вас слушаю?
Со звериным проворством Стоунворд кинулся к нему и вцепился в рукав
пальто.
- Пойми, пока ты не расскажешь о себе, ты все равно что не существуешь.
Как устроена твоя душа, твой мозг, я все хочу знать. Говори, а то снова
будешь избит! Вспомни вонючую лужу, в которую тебя бросили. Говори! Мне
интересен каждый закоулок твоей души, все чердаки и подвалы... если можно
так выразиться... Ну, говори же!
Ботрал был напуган. Его лицо исказилось от невыносимой жалости к себе.
Он с трудом удерживался от слез. Наконец, взяв себя в руки, он заговорил,
глядя в сторону.
- Зря я сюда пришел... Я думал... Вообще-то мы с Пенелопой не доверяем
людям. Дело в том, что... ведь вам было скучно со мной, правда? Хоть вы и
сказали, что я вам понравился. Скучно? Поэтому я и стал избегать людей,
давно уже. Честно говоря, это очень скверно - когда наводишь скуку. Что бы
ты ни делал - всем безразлично, как будто тебя и нет. Я в этом не виноват.
Просто родился таким.
Стоунворд больше не держал Ботрала, но тот продолжал говорить, словно в
бреду.
- Вот, вы спрашивали... В этом вся моя тайна. Пенелопа знает... Она
прощает мне... что я такой зануда. Считает, что так спокойнее. И, знаете,
она права: в занудстве есть что-то успокаивающее... Чувствуешь себя в
безопасности... Правда, от хулиганов вот... не уберегло...
Внезапно он кинулся к двери и навалился на нее всем телом; дверь
распахнулась. Слышно было, как, всхлипывая, он выскочил на лестничную
площадку и пустился бежать, спасаясь, в ужасе унося прочь свое залатанное
лицо и искалеченную душу. Не успев опомниться, он очутился внизу, на
ночной улице.
Стоунворд не двигался с места. Он все еще мысленно глядел в темный омут
чужой, приоткрывшейся ему жизни. Так прошло несколько минут. Очнувшись