"Даниил Натанович Аль. Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы о молодых защитниках Ленинграда) " - читать интересную книгу автора

слово "тучи" стало бесконечно повторяться.
"Тучи - тучи - тучи - тучи - тучи - тучи..." - завопил патефон. Мы
снова расхохотались... Тут дверь из коридора распахнулась и к нам влетел
Вахмитоненко.
- Прекратить сейчас же! - закричал он, весь налившись кровью. - Вы
где находитесь?! За такое дело я вас всех!..
Договорить он не успел. За его спиной показалась фигура начальника
штаба полковника Иванова.
- В чем дело, товарищ майор? Что случилось? - спросил он.
Мы все, и, конечно, Вахмитоненко тоже, встали по стойке "смирно".
- Вольно! - сказал полковник.
- Товарищ начальник штаба, - взволнованно заговорил Вахмитоненко. -
Безобразничают товарищи! Командиры называется! Совершенно забыли, где они
находятся. Противник рядом, а они чем тут занимаются?! Патефон заводят!
Пляшут, понимаете ли! Я потребовал, чтобы они немедленно прекратили.
Считаю, что за такое поведение наказать надо.
- А по-моему, вы не правы, товарищ майор, - сказал начальник штаба. -
Сейчас время отдыха. Хороший отдых необходим для работы. И музыка - дело
хорошее. Я ведь не случайно сюда поднялся. Услышал с улицы - патефон
играет, дай, думаю, зайду послушаю... А что касается противника, так это
слишком жирно для него будет, если он нас заставит носы повесить и
перестать веселиться. Пусть крутят свою машину на здоровье... В рабочие
часы - дело другое... А пока отдыхайте, товарищи, отдыхайте.
Полковник ушел. Не сказав ни слова, ушел в свою комнату и
Вахмитоненко.
- Один - ноль, - заметил Зотов.
- Теперь он у нас запоет! - потирая руки, сказал Привалов.
Мы выбежали во двор и до самого конца перерыва возбужденно обсуждали
происшедшее во всех деталях.
На другой день, ровно в семнадцать тридцать, мы все, как один,
поднялись в нашу комнату и расселись по койкам. Привалов накрутил пружину.
Спрашивать, что играть, не надо было.
"Тучи - тучи - тучи - тучи..." - орал патефон. Мы весело ржали. Чем
дольше продолжалось бессмысленное повторение одного и того же слова, тем
веселее нам было. Каждый, давясь от смеха, поминал Вахмитоненко.
- Ох, и ворочается же он сейчас на своей раскладушке!
- Ох, и катается!
- Зубами скрипит, наверное!
- Подушкой закрылся! - так и сыпались предположения.
- А ведь не выдержит, прибежит!
- Не прибежит! Полковник разрешил играть на патефоне, - значит, все,
закон! - уверенно заявил Фекляшин.
- А он скажет: "Вам позволено музыку слушать, а не одно и то же слово
без конца повторять", - усомнился я.
- Что ж, тогда ему придется нас просить ставить другие пластинки, -
заключил Зотов. - Вот и прекрасно будет.
- А мы ему тогда скажем: "Раздобудьте, пожалуйста, товарищ майор,
побольше хороших пластинок", - размечтался Привалов.
На другой день повторилось то же самое. "Тучи-тучи" звучали часа
полтора.