"Рюноскэ Акутагава. Зубчатые колеса" - читать интересную книгу автора

5. КРАСНЫЙ СВЕТ

Свет солнца стал меня мучить. В самом деле, я работал, как крот, даже
днем при электрическом свете, опустив занавески на окнах. Я усердно писал
рассказ, а устав от работы, раскрывал историю английской литературы Тэна
[Тэн Ипполит (1822-1893) - французский литературовед] и просматривал
биографии поэтов. Все они были несчастны. Даже гиганты елизаветинского
двора [имеются в виду писатели, творившие в два последних десятилетия
царствования Елизаветы Тюдор (1558-1603): У.Шекспир, Э.Спенсер, Ф.Сидни и
др.; среди них был и Бен Джонсон (1573-1637), драматург, поэт и теоретик
литературы], даже выдающийся ученый Бен Джонсон дошел до такого нервного
истощения, что видел, как на большом пальце его ноги начинается сражение
римлян с карфагенянами. Я не мог удержаться от жестокого злорадства.
Однажды вечером, когда дул сильный восточный ветер (для меня это
хорошая примета), я вышел на улицу, решив навестить одного старика. Он
служил посыльным в каком-то библейском обществе и там на чердаке в
одиночестве предавался молитвам и чтению. Мы беседовали под висевшим на
стене распятием, грея руки над хибати. Отчего моя мать сошла с ума? Отчего
дела моего отца окончились крахом? И отчего я наказан? Он, знавший все эти
тайны, долго беседовал со мной с удивительно торжественной улыбкой на
губах. Больше того - иногда он в кратких словах рисовал карикатуры на
человеческую жизнь. Этого отшельника на чердаке я не мог не уважать. Но в
разговоре с ним я открыл, что и им движет сила влечения.
- Дочь этого садовника и хорошенькая и добрая - она всегда ко мне
ласкова.
- Сколько ей лет?
- В этом году исполнилось восемнадцать.
Может быть, он считал это отцовской любовью. Но я не мог не заметить в
его глазах выражения страсти. На желтоватой кожуре яблока, которым он меня
угостил, обозначилась фигура единорога. (Я не раз обнаруживал
мифологических животных в рисунке разреза дерева или в трещинах на
кофейной чашке.) Единорог - это было чудище. Я вспомнил, как один
враждебный мне критик назвал меня "чудищем девятьсот десятых годов", и
почувствовал, что и этот чердак не является для меня островком
безопасности.
- Ну, как вы в последнее время?
- Все еще нервы не в порядке.
- Тут лекарства не помогут. Нет у вас охоты стать верующим?
- Если б я мог...
- Ничего трудного нет. Если только поверить в бога, поверить в сына
божьего - Христа, поверить в чудеса, сотворенные Христом...
- В дьявола я поверить могу...
- Почему же вы не верите в бога? Если верите в тень, почему не можете
поверить в свет?
- Но бывает тьма без света.
- Тьма без света - что это такое?
Мне оставалось только молчать. Он, как и я, блуждал во тьме. Но он
верил, что над тьмой есть свет. Наши теории расходились только в этом
одном пункте. Однако это, по крайней мере для меня, было непроходимой