"Рюноскэ Акутагава. Зубчатые колеса" - читать интересную книгу автора

пропастью.
- Свет, безусловно, существует. И доказательством тому служат чудеса.
Чудеса - они иногда случаются и теперь.
- Эти чудеса творит дьявол.
- Почему вы опять говорите о дьяволе?
Я почувствовал искушение рассказать ему, что мне пришлось пережить за
последние год-два. Но я не мог подавить в себе опасений, что через него
это станет известно жене и я, как и моя мать, попаду в сумасшедший дом.
- Что это у вас там?
Крепкий не по годам старик обернулся к книжной полке, и на лице его
появилось какое-то пастырское выражение.
- Собрание сочинений Достоевского. "Преступление и наказание" вы
читали?
Разумеется, я любил Достоевского еще десять лет назад. И под
впечатлением случайно (?) оброненных хозяином слов "Преступление и
наказание" я взял у него эту книгу и пошел к себе в отель. Залитые
электрическим светом многолюдные улицы по-прежнему были мне неприятны.
Встречаться со знакомыми было совершенно невыносимо. Я шел, выбирая,
словно вор, улицы потемнее.
Но немного спустя у меня начались боли в желудке. Помочь мог только
стакан виски. Я заметил бар, толкнул дверь и хотел было войти. Но там в
тесноте в облаках дыма толпилась какие-то люди, не то литераторы, не то
художники, и пили водку. Вдобавок в самом центре какая-то женщина с
зачесанными за уши волосами с увлечением играла на мандолине. Я сразу
смутился и, не входя, повернул обратно. Тут я заметил, что моя тень
движется из стороны в сторону. А освещал меня - и это было как-то жутко -
красный свет. Я остановился. Но моя тень все еще шевелилась. Я боязливо
обернулся и наконец заметил цветной фонарь, висевший над дверью бара.
Фонарь тихо покачивался от сильного ветра.
После этого я зашел в погребок. Подошел к стойке и заказал виски.
- Виски? Есть только "Black and white" ["Черное и белое" - марка виски
(англ.)]. - Я влил виски в содовую и молча стал прихлебывать. Рядом со
мной тихо разговаривали двое мужчин лет около тридцати, похожие на
журналистов. Они беседовали по-французски. Стоя к ним спиной, я всем
существом чувствовал на себе их взгляды. Они действовали на меня, как
электрические волны. Эти люди, наверно, знали мое имя, они, кажется,
говорили обо мне.
- Bien... tres mauvais... pourquoi?
- Pourquoi? Le diable est mort!
- Oui, oui... d'enfer...
["Хорошо... очень плохо... почему?" "Почему? Дьявол умер!" "Да, да...
из ада..." (фр.)]
Я бросил серебряную монету (мою последнюю) и бежал из подвала. Улицы,
по которым носился ночной ветер, успокоили мои нервы, боль в желудке
поутихла. Я вспомнил Раскольникова и почувствовал желание исповедаться. Но
это, несомненно, окончилось бы трагедией не только для меня и даже не
только для моей семьи. Кроме того, я сомневался в искренности самого этого
желания. Если бы только мои нервы стали здоровыми, как у всякого
нормального человека!.. Но для этого я должен был куда-нибудь уехать. В
Мадрид, в Рио-де-Жанейро, в Самарканд...