"Рюноскэ Акутагава. Зубчатые колеса" - читать интересную книгу автора

заимствованное из китайской классической поэзии], невольно почувствовал,
что и в моей жизни чему-то пришел конец. Больше того, я невольно
почувствовал, что именно после десяти лет привело меня к этой могиле.
Выйдя из психиатрической лечебницы, я опять сел в автомобиль и поехал
обратно в отель. Но когда я вылезал из такси, у входа в отель какой-то
человек в макинтоше ссорился с боем. С боем? Нет, это был не бой, а агент
по найму такси в зеленом костюме. Все это показалось мне дурной приметой,
я не решился войти в отель и поспешно пошел прочь.
Когда я вышел на Гиндза, уже надвигались сумерки. Магазины по обе
стороны улицы, головокружительный поток людей - все это нагнало на меня
еще большую тоску. В особенности неприятно было шагать как ни в чем не
бывало, с таким видом, будто не знаешь о преступлениях этих людей. При
сумеречном свете, мешавшемся со светом электричества, я шел все дальше и
дальше к северу. В это время мой взгляд привлек книжный магазин с грудой
журналов на прилавке. Я вошел и рассеянно посмотрел на многоэтажные полки.
Потом взял в руки "Греческую мифологию". Эта книга в желтой обложке,
по-видимому, была написана для детей. Но строка, которую я случайно
прочел, сразу сокрушила меня.
"Даже Зевс, самый великий из богов, не может справиться с духами
мщения..."
Я вышел из лавки и зашагал в толпе. Зашагал, сутулясь, чувствуя за
своей спиной непрестанно преследующих меня духов мщения.



3. НОЧЬ

На втором этаже книжного магазина "Марудзэн" [крупный книжный магазин в
Токио, в частности, имевший отдел новейшей иностранной книги, помещавшийся
на третьем этаже] я увидел на полке "Легенды" Стриндберга и просмотрел
две-три страницы. Там говорилось примерно о том же, что пережил я сам. К
тому же книга была в желтой обложке. Я поставил "Легенды" обратно на полку
и вытащил первую попавшуюся под руку толстую книгу. Но и в этой книге на
иллюстрациях были все те же ничем не отличающиеся от нас, людей, зубчатые
колеса с носом и глазами. (Это были рисунки душевнобольных, собранные
одним немцем.) Я ощутил, как при всей моей тоске во мне подымается дух
протеста, и, словно отчаявшийся игрок, стал открывать книгу за книгой. Но
почему-то в каждой книге, в тексте или в иллюстрациях, были скрыты иглы. В
каждой книге? Даже взяв в руки много раз читанную "Мадам Бовари", я
почувствовал, что в конце концов я сам просто мосье Бовари среднего
класса...
На втором этаже магазина в это время, под вечер, кроме меня, кажется,
никого не было. При электрическом свете я бродил между полками. Потом
остановился перед полкой с надписью "Религия" и просмотрел книгу в зеленой
обложке. В оглавлении, в названии какой-то главы, стояли слова: "Четыре
страшных врага - сомнения, страх, высокомерие, чувственность". Едва я
увидел эти слова, как во мне усилился дух протеста. То, что здесь
именовалось врагами, было, по крайней мере для меня, просто другим
названием восприимчивости и разума. Но что и дух традиций, и дух
современности делают меня несчастным - этого я вынести не мог. Держа в