"Василий Аксенов. Московская сага-2. Война и тюрьма" - читать интересную книгу автора

запрятанных в лагеря родителях, и совершенно уже невозможная, полностью уже
в репертуаре "комической старухи", хотя ведь ей всего тридцать семь, Цилька
Розенблюм со своим чрезвычайно позитивным папашей Наумом - все не уходили,
толкались вокруг. Господи, как Савва их всех любил и как за всех боялся,
экое жалкое и трогательное сборище человеческого рода! Все уже порядком
истомились на перроне, уже не знали, о чем говорить и как выражать свои
чувства отъезжающему, одна лишь Нинка все теребила своего Савку, то увлекала
его в сторону, и там со смехом они шептались, то возвращала обществу и
продолжала шутить над "кавалергардом". Чем дальше, тем больше в ее шутках
начинали проскальзывать ниточки отчаяния.
- Ну, идите, разъезжайтесь уж, наконец! - взывал Савва. - Я устал,
пойду в купе и лягу. Доступ к телу прекращается!
Никто, однако, не уходил. Мэри Вахтанговна тем более заявляла, что с
минуты на минуту подъедет Борис.

Глава семьи вдруг появился - очень оживленный, в шинели с

генеральскими отворотами, в сопровождении адъютанта. Он шел уверенным,
бодрым шагом, толпа расступалась при виде авторитетной фигуры медицинского
генерала. Мэри Вахтанговна не узнавала своего мужа: с началом войны Борис
Никитич радикальнейшим образом переменился, пропал грустно увядающий,
философски настроенный профессор, появился энергичный, с огоньком в глазах,
вечно в несколько приподнятом настроении деятель обороны.
- Ну, где тут наш военврач? - возгласил Градов.
- Здравья желаю, ваше высокопревосходительство! - гаркнул,
вытягиваясь, Савва.
Они обнялись, потом отстранились, любовно друг друга оглядывая.
- На рысях на большие дела! - восхитилась Нина.
Вдруг пробежало вдоль поезда несколько увесистых красноармейцев,
выскочил железнодорожник с перекошенной щекой: "Через пять минут
отправляемся!"
Нина тогда молча бросилась к мужу, обхватила его шею, лепилась в него
всем телом, будто требуя немедленной любви. Все смущенно полуотвернулись.
Разлука подступала.
Строгий юноша Борис IV между тем досадовал: так и не удалось задать
Савве несколько важных вопросов. Смогут ли новые формирования остановить
группу армий "Центр"? Почему бездействуют наши парашютно-десантные части?
Правда ли, что танк Т-34 не знает себе равных в мире и когда, по мнению
Саввы, можно ожидать его развертывания на театре военных действий? И
главное, почему мы так быстро отступаем, отдаем город за городом? Быть
может, осуществляется стратегия сродни кутузовской в 1812 году - заманить
захватчика в глубь страны, растянуть коммуникации, а потом огромным потоком
ударить с фланга? На все вопросы лучше всего ответил бы отец, но его нет,
"припухает", как говорят пацаны с трамвайного кольца, в лагерях вместо того,
чтобы вести войну. Дядя Савва, впрочем, тоже вполне серьезный собеседник, с
ним не раз они обсуждали вопросы мировой военной стратегии, однако Нинка -
Боря, не отступая от семейной традиции, называл тетку в уменьшительном ключе
- не дает к нему даже приблизиться.
Вдруг без всяких дальнейших предупреждений, без звонка и без гудка
поезд тронулся. Савва в панике оторвал от себя сену, бросился к вагону, еле