"Василий Аксенов. Московская сага-2. Война и тюрьма" - читать интересную книгу автора

нашей семьи?
Борис Никитич вдруг поцеловал старую подругу в щеку, взглянул на нее с
некоторой лукавостью:
- А что ты скажешь, Мэри, если вдруг я предложу тебе для разнообразия
устроить какую-нибудь встречу вместо проводов?
Изумленная Мэри Вахтанговна приостановилась, приложила руки к щекам:
- Что ты имеешь в виду, Бо? Что за странный шутливый тон у тебя
появился в последнее время?
Борис Никитич, по-прежнему с очень веселой миной, хлопнул себя ладонью
по рту, потом оба кулака сжал под подбородком, как бы удерживая секрет, с
игривостью некоторой поежился плечами:
- Не буду тебе говорить, нет-нет, преждевременно!
- Что это значит?! - вскричала Мэри Вахтанговна. - Тебе что-то
важное сказали? Где ты был сегодня? В ЦК, в наркомате?
- Нет-нет, это слишком преждевременно...
- Боже мой, Боже мой... - забормотала Мэри Вахтанговна. - Может
быть, хоть Вику отпустят?.. Ты прав, прав, Бо, не надо преждевременно...
Она боялась и подумать о сыновьях, допустила в мыслях только Веронику и
тут же поймала себя на том, что вот ее-то упомянула, значит, с ней-то все же
меньше боится ошибиться, потому что все же она ей меньше дорога, чем свои,
родные, что вот ее-то выпустила вперед, вроде как прикрытье, вроде как
заложницу своей надежды, устыдилась и совсем замолчала.
Они уже выехали на шоссе к Серебряному Бору, когда небо позади, над
Москвой, стало раскалываться огромными вспышками, сквозь шум мотора донесся
гром - еще одна группа бомбардировщиков прорвалась к столице.
Помощник военного атташе Соединенных Штатов Америки, полковник Кевин
Тэлавер сквозь щелку в шторе затемнения смотрел на Кремль. Посольство
располагалось в солидном с полуколоннами семиэтажном здании советского
ампира прямо напротив крепости, через огромную Манежную площадь, бок о бок с
много повидавшей на своем веку гостиницей "Националь".
Как обычно, по ночам в Кремле было совсем темно, однако время от
времени небо призрачно озарялось пускаемыми с бомбардировщиков
осветительными ракетами, и тогда отчетливо обозначались зубцы стен, проемы
бойниц и окон, башни отбрасывали на купола резкие колеблющиеся тени. Тут же
вздымалась в небо стена заградительного огня, среди туч разрывались
шрапнели. Где-то в отдалении, раскалывая ночь, падала брошенная наугад
тяжелая бомба. Немецкие самолеты кружили на большой высоте, зенитки до них
не доставали, однако мешали им снизиться для прицельного бомбометания.
Немцы, по всем признакам, норовили поразить главные правительственные здания
и даже сам идеологический центр коммунистической империи, крепость Кремль.
Пока им это не удавалось, бомбовый груз сбрасывался над Москвой вслепую,
падал на жилые кварталы. Впрочем, третьего дня, согласно весьма достоверным
слухам, одна бомба упала прямо рядом со зданием ЦК ВКП(б) и убила случайно
находящегося в этот момент на улице известного драматурга Александра
Афиногенова, женатого, как это ни странно, на подданной США.
Тэлавер раскурил трубочку. Осветительная ракета догорала в небе над
Китай-городом. Кремль снова погружался в темноту. Где же Сталин? Неужели
сидит в крепости и вот так же, как я, сквозь щелку озирает бомбежку? По
некоторым сведениям, его давно уже нет в Москве. Если это так, значит, они
совсем потеряли надежду отбить столицу. Неужели 1812 год повторяется?