"Майгулль Аксельссон. Я, которой не было " - читать интересную книгу автора

"Будущее", нельзя услышать те голоса и смех или вспомнить ощущение, когда
глубокой ночью грубый шерстяной свитер колет щеку, и не знаешь, да и не
важно, на ком он надет, этот свитер, - на Магнусе, или Торстене, или Пере.
Но она утратила не только эти ночи. Детство и юность, работа и первые годы
со Сверкером перестали быть воспоминанием, превратившись в сухое знание. Она
знала, что выросла в белом домике, что мать окрестила ее Мэри, а отец
называл Мари и что она всю свою юность играла сама с собой, будто у нее
двойная жизнь, что у нее есть второе "я", оно просыпается, когда она
засыпает, и засыпает, когда она просыпается. Знала она и что мама погибла в
автомобильной аварии, когда Мэри едва исполнилось двадцать четыре года, и
что отец, страшно изувеченный в той же аварии, прожил еще четыре года - но
вспомнить этого не могла. Все это были только слова. Вся ее жизнь
превратилась в слова.
Хотя, похоже, положение меняется к лучшему. Вчерашним утром,
проснувшись, она ощутила отчаянный страх, что не узнает Пера, когда снова с
ним встретится, и, сколько ни напрягалась, не смогла вспомнить, как он
выглядит. Он стал лишь описанием: белокурый и синеглазый. Но тревога
оказалась напрасной: когда весь состав делегации собрался наконец в VIP-зале
аэропорта, сомнений не осталось. Мужчина, что стоял в глубине зала в
расстегнутом пальто и заложив руки за спину, точно был Пер. Однако не очень
похожий на себя. Волосы по-прежнему густые и золотистые, но лицо с тех пор
набрякло, а глаза сузились. От виски, подумала она. От виски и бессчетных
ночных судилищ...
Он смотрел на нее твердым взглядом, но не двигался с места. Таков
протокол, это знали они оба, ему как послу полагается стоять у самых дверей
и приветствовать ее первым. Возможно, это еще и наказание, пусть нелепое и
запоздалое, за то, что он видел ее с Торстеном, как они плавали нагишом в
озере Хестерумше - на последнем праздновании Мидсоммара Бильярдным клубом
"Будущее".
- МэриМари, - сказал он, когда она остановилась перед ним.
- Пер, - сказала она.
- Давно не виделись.
- И не говори.
- Ты теперь министр. Поздравляю.
- Спасибо.
- Как дела у Сверкера?
- То так, то сяк.
- Какой все-таки кошмар.
- Да уж.
- Кошмарнее не придумаешь.
- Да.
- Так что, мы выезжаем?
- Да.

Кто-то вежливо покашливает в раздевалке перед дверью туалета, и Мэри,
спохватившись, торопливо шарит по стене в поисках выключателя. В следующий
миг она стоит и щурится в слепящем свете галогеновой лампы. Альбатрос,
поспешно думает Мэри, сама не понимая, что имеет в виду. Осматривается.
Изящный посольский туалет: рельефный кафель стен элегантно контрастирует с
клинкерной плиткой на полу. Кто-то - наверное Анна - тщетно пытался смягчить