"Уилл Айткен. Наглядные пособия " - читать интересную книгу автора

Во внутренней комнате так темно, что глаза привыкают не сразу. Где-то
рядом шелестит вода - в точности как шелк прекрасной старухи. Старуха ведет
нас с Гермико по узкому дощатому настилу в обрамлении заглубленных
прямоугольников, наполненных эллиптическими черными камешками размером с
ракушку мидии и такими же блестящими. Настил расходится в разные стороны и
огибает черный базальтовый бассейн, налитый до краев, так что вода
непрестанно выплескивается. Прекрасная старуха вручает Гермико ковшик с
бамбуковой ручкой. Зачерпнув воды, Гермико поливает себе на руки. Прекрасная
старуха промакивает их серой тряпкой. Гермико передает ковшик мне, мою руки
и я. В полумраке поет птица, рассыпая звонкие, сладкозвучные трели.
Прекрасная старуха подводит нас к необозримо широкому татами. Обитые
шелком стены теряются в темноте. Я уже собираюсь присесть на одну из плоских
подушек, когда Гермико легонько касается моего локтя, давая понять, что мне
полагается остаться на ногах. Хоть бы эта гребаная пичуга заткнулась, что
ли, а то голова прям раскалывается.
Из темноты вышагивает самый высокий из когда-либо виденных мною
японцев, на одном плече его зеленого шелкового костюма балансирует небольшая
серая мартышка. Прекрасная старуха кланяется так низко, что носом едва не
утыкается в татами. И выводит прелестным, мелодичным голоском подобающее
приветствие: "Мы привели западное чудище на ваш великодушный суд, ваше
величество" (перевод мой). Гермико тоже кланяется, хотя и не так низко, и
щебечет что-то, кивнув в мою сторону.
Мистер Аракава оглядывает меня с ног до головы, за овальными янтарными
линзами в золотой оправе глаз не видно. Мартышка балансирует на тщедушных
задних лапках и тоже меряет меня взглядом. Мистер Аракава пробулькизает
горлом несколько слов.
- Мистер Аракава находит, что вы очень высоки для женщины, - переводит
Гермико.
Ловлю его взгляд за янтарными стеклами - глаза мистера Аракава почти на
одном уровне с моими.
- Пожалуйста, скажите мистеру Аракава, - прошу я Гермико, не глядя на
нее, - что он весьма высок для мужчины-японца.
Гермико отступает от меня дюймов на шесть, словно отгораживаясь от
переводимой ею фразы. Мистер Аракава выслушивает мой комментарий, втягивая
изрядный глоток воздуха сквозь ровные желтые зубы. Мартышка поднимает глаза
к потолку и разражается визгливыми воплями, точно свихнувшийся жаворонок.
Участок кожи у меня над глазами, в точности посередке, болезненно
пульсирует.
Мистер Аракава отчеканивает пару "газетных" абзацев, Гермико
компилирует сказанное для меня: высокая миссия школы "Чистых сердец",
необходимость нести цивилизующую культуру Японии в непросвещенный мир,
осознание того, что английский язык, при всей его заурядности, примитивности
и эгалитарности, тем не менее является "лингва франка" этого века, школа
"Чистых сердец" должна идти в ногу со временем...
Лоб мой пульсирует в лад переводу Гермико, малая толика света, что есть
в этом заповеднике без окон, то разгорается, то меркнет в одном ритме с
пульсацией. Замечаю, что прекрасная старуха поглядывает на мой лоб.
Мистер Аракава заливается соловьем. Я словно бы улавливаю слова "труппа
"Воображаемый театр"".
- Теперь мистер Аракава хотел бы услышать, как именно, по вашему