"Акрам Айлисли. Деревья без тени" - читать интересную книгу автора

Гияс наконец отошел от окна и медленно опустился на койку; он был как
во сне.
- Что же теперь будет? - повторил он.
Элаббас встал.
- Все будет нормально! - сказал он.
- Ничего не будет нормального! - раздраженно бросил Мазахир.
- Да что ж вы, черт вас подери?! - Элаббас вдруг грохнул кулаком по
столу; пятисотграммовая стеклянная банка, полная окурков, подпрыгнула. -
Такой человек умер, а они об одном - вдруг их дело не выгорит!..
- Ну, ты даешь... - пробормотал Мазахир.
- Отцу писать надо, - сказал Гияс, думая о своем.
Нет, с ним что-то случилось. Где наш Гияс, самоуверенный, пижонистый, с
гордым видом проходивший мимо девушек, смело вступавший в спор с
преподавателями и свои дешевые сигареты носивший в нарядной пачке из-под
импортных сигарет? Такого, как сейчас, я видел его лишь однажды - когда он
бредил. И еще - прошу извинить - к его теперешнему состоянию совсем не шли
эти ярко-красные трусики.
И, конечно, Элаббас набросился на него:
- Вы только гляньте! Опять нацепил! Сколько раз я тебе говорил: не смей
расхаживать в своих красных трусах! - У Элаббаса было такое зверское лицо,
что Мазахир, не выдержав, прыснул. И тут же, зажав рот ладонью, притворился,
что вовсе он не смеется, наоборот...
Элаббас взглянул на него, отвернулся... Подошел ко мне, положил руку на
плечо.
- Черт с ними, Гелендар! - Он вздохнул. - А ты молодец. Понимаешь, не в
нас дело-то. Тахир-муаллим умер! Тахир-муаллим!!! А эти!
- Будь у меня такой земляк, я бы тоже сохранял спокойствие. - Гияс
криво усмехнулся. Он имел в виду известного писателя Салима Сахиба, который
действительно приходился мне земляком.
- К знаменитости ты первый заявился домой! Потом он! - Я показал на
Мазахира. - А я там пока что не был...
Этой весной писатель Салим Сахиб проводил у нас на факультете встречу
со студентами; после встречи Гияс и Мазахир выпросили у него адрес, а потом
порознь ходили к нему, носили свои произведения: Мазахир - стихи, Гияс -
рассказы.
- А он вам по дудке в руки - и дудите!.. - Элаббас усмехнулся.
- Конечно! Мы же не земляки! Гелендару он дудку не сунет!
- А вот я не уверен, станет ли Салим Сахиб помогать Гелендару. -
Мазахир усмехнулся. - Помнишь, как он старику прямо в лоб: "Почему вы не
приезжаете в Бузбулак, не изучаете жизнь сельских тружеников?" Еще бы
сказал: чушь, мол, все, что вы там про деревню насочиняли!
Так грубо я, конечно, не говорил, но некоторая неловкость возникла,
писатель обиделся на меня, так что положение мое было нисколько не лучше,
чем у Гияса. Но Элаббас был прав: сейчас я действительно не думал о себе, я
все пытался осмыслить - умер Тахир-муаллим!.. Все самое теплое, самое
светлое, что я увидел, испытал, пережил за пять бакинских лет, связано было
с ним.
Мне все почему-то вспоминалось, как нынешней весной перед госэкзаменами
я на десять дней приезжал домой и под окном, перед самыми моими глазами,
однажды утром расцвело вишневое деревце...