"Гидеон Эйлат. Золото Ольта ("Конан") " - читать интересную книгу автора

клонится к горизонту; как стемнеет, Найрам, Блафем и Камасита сядут на коней
и возвратятся в усадьбу. А у пещеры останутся слуги - чтобы ночь напролет
просидеть у костра, проклиная на все лады хозяина, его сына и киммерийского
ублюдка.
"Я просто исчезну без следа, - подумал Конан. - Как те двое гостей и
шестеро челядинцев. Как Далион. Никто не станет искать пропавшего без вести
браконьера".
Что ж, осталось дождаться темноты и уйти незамеченным. Отправиться в
Аренджун - он давно туда собирался. Или найти надежное логово в окрестностях
Шадизара, схорониться до тех пор, пока городской страже и главарям воровских
шаек не надоест его разыскивать. Можно и в южные края податься - через земли
Кофа и Хаурана на караванные пути Шема, где воину, знающему толк в своем
ремесле, всегда найдется работа. Или даже к берегам легендарного Стикса...
В животе громко забурчало, и киммериец вспомнил, что давно не ел.
Утром, правда, обглодал кабанью лопатку да глотнул вина, но с тех пор - ни
крошки. А денек, как ни посмотри, выдался не из легких. Сейчас не помешали
бы добрый ужин и костерок - обсохнуть...
Тут, будто издеваясь, ветер донес с холма запах дыма и жареного мяса.
"Найрам привык ни в чем себе не отказывать", - раздраженно подумал Конан,
вспомнив, как четверо мускулистых слуг, кряхтя от натуги, поднимали на
вершину холма паланкин с хозяином. А от усадьбы пустой паланкин везла
лошадь. Камасита и Блафем шли в гору пешком... И сейчас, конечно, они сидят
у огня, на коврике перед ними - уймища всякой снеди, и Найрам с кичливым
радушием потчует свата и невестку. А холуи стоят вокруг и глотают слюнки...
Конан вспомнил мешок, оставленный в подземном туннеле. Вот где вдоволь
лепешек и полбутылки вина... В пещере довольно сухо, можно развести костер
из факелов, высушить одежду и переночевать в относительном уюте. Незадолго
до рассвета, конечно, снова придется вымокнуть, возвращаясь сюда, но на
солнце он быстро обсохнет...
Значит, лезть обратно. Но не ради тепла и даже пищи, хотя голод,
конечно, не тетка. Ради меча. Не пристало воину бросать верный клинок.

* * *

Разбудил его свет. Не факела - последний из них превратился в кучку
пепла, пока Конан спал. И не дневной - солнечным лучам путь в эту пещеру был
строго заказан. Призрачное зеленоватое сияние изливалось из ниши под сводом.
Еще раньше, осматривая пещеру, Конан заметил на стенах следы кайла - судя по
всему, природные полости в горе были соединены рукотворными коридорами.
Оставалось лишь гадать, кто были те загадочные труженики и чья непререкаемая
воля заставила их крошить стылый камень во мраке подземелья. Уж не самого ли
Темного Ольта?
Киммериец подошел к стене, встал на цыпочки, протянул руку и достал из
ниши глиняную плошку. Слегка покачал ею перед глазами. На дне переливалась
густая, как мед, жидкость; именно она излучала свет. Конан разглядел в ней
бесформенные зеленоватые крупицы. Они метались, хватали друг дружку,
поглощали, делились - словом, вели себя как живые. Они и были живыми. И эта
жизнь порождала свет.
Он бережно опустил плошку на пол и посмотрел в сторону колодца, через
который впервые попал в этот карстовый лабиринт. Кромешная мгла. Он глянул в