"Джонатан Эйклифф. Матрица смерти " - читать интересную книгу автора

прилетающий с северных морей. Это музыка народа, рожденного среди морских
туманов и бесконечных штормов, музыка, напоминающая о смерти.
В школе я хорошо учился, и отец несколько раз брал меня, подростка, с
собой на "материк". Однажды мы ездили в Лондон на целую неделю. Большой
город напугал меня своими размерами и суетой и в то же время поманил
неизведанными возможностями. С той поры я еще долго грезил его улицами и
огромными многоэтажными домами. Частенько я зачарованно водил пальцем по
городской карте, прослеживая маршруты былых путешествий. Перед мысленным
взором вставали здание Парламента, Тауэр, собор Святого Павла. В одном
только лондонском магазине было столько товаров, сколько не набиралось во
всех магазинах и домах наших островов, вместе взятых.
Отца часто приглашали на Внутренние и Внешние Гебридские острова для
консультаций с коллегами из местных школ и институтов. Иногда он брал с
собой и меня - на острова Норт- и Саут-Уист, Бенбекулу и Барру. Нас отвозил
на своей маленькой лодке знакомый рыбак. Мне доводилось ездить с отцом и на
пароходе от островов Скай и Кайл-оф-Лохалш к острову Маллейг. Это все к
западу от "материка". А поезд, который я увидел впервые, ходил как раз между
Маллейгом и Фортом-Вильям.
Никогда не забуду нашего последнего путешествия. Мы возвращались из
Матлейга в Сторноуэй. В десять утра сели на пароход и медленно поплыли до
Кайл-оф-Лохалш, где пришлось дожидаться полуденного прилива. Стоял ясный и
морозный декабрьский день.
Как только мы отплыли, начало темнеть. Мы с отцом стояли на палубе
молча, каждый думал о своем. К западу, где темнели острова Скалпей, Разей и
Рона и возвышались розовые холмы Ская, солнце быстро опускалось за
золотистый горизонт. К востоку развернулся роскошный звездный ковер. На его
фоне выделялись горные вершины - Бен-Бан, Маол-Шин-дерг и Бен-Алигай, а над
ними громоздилась великая Бен-Эйхе. Мы плыли между ними ночью в сторону
штормовых вод пролива Норт-Минч. В темноте один час сменял другой, пароход,
точно маленький остров, рассекая холодные воды, плыл в неизвестность. И
вдруг издали мелькнул огонек, за ним появились и другие - огни Сторноуэя
приветствовали нас, как будто из другого мира.
В путешествиях с отцом и сформировалась вторая половина моего
характера. Отца тоже воспитывали в набожной кальвинистской семье как
будущего пресвитерианина, однако он рано утратил веру. Он считал себя
свободомыслящим человеком и рационалистом, хотя, как мне думается, в
некоторых вопросах до рационализма ему было далеко. Благодаря отцу я
научился думать и не принимать без разбора на веру все, чему меня учили в
школе или в церкви. Много позже я стал подвергать сомнению и то, чему учил
меня отец. К пятнадцати годам я также перестал верить в Бога, и мать моя
встретила эту перемену с покорностью. В конце концов, она была
кальвинисткой, а значит, все, что ни делалось, было в ее глазах
предопределено. Если я - один из избранных, меня не осудят за отход от веры;
если же нет, то никакое количество молитв, псалмов и проповедей не принесет
мне спасения.
Понятия не имею, проклят я или спасен, особенно учитывая то, что мне
довелось узнать. Я боюсь проклятия сильнее, чем самая стойкая прихожанка из
материнской церкви, и сомневаюсь в спасении больше, чем самый закоренелый
безбожник. За последние три года слова для меня приобрели новое значение.